Тайная история Марии Магдалины

— Я не… я не знаю, — ответил тот, — Это духи воздуха, они могут быть очень сильными и коварными. Мария, — мягко спросил он женщину, — с тобой все в порядке?

— Да, — сказала она, больше для того, чтобы успокоить его. — Мне кажется… они ушли. О рабби, я даже не знаю, что они говорили!

— Мы тоже, — вздохнул Цадок. — Это и к лучшему.

Мария заснула и спала крепко, чувствуя себя опустошенно, и обмякшей, как старый сморщенный бурдюк из козлиной кожи. Иоиль, кажется, провел ночь, бодрствуя на тот случай, если во тьме что-то восстанет и ей потребуется помощь. Когда Мария открыла глаза, рассвет уже окрашивал в мягкие тона восточный небосклон в окне, а вода, плескавшаяся о берег неподалеку от дома, казалось, нашептывала ей слова утешения.

Встретив взгляд Иоиля, она сказала:

— Кажется, Цадок сделал все, как надо. Во всяком случае, я больше не чувствую их в себе, если они и не ушли, то затаились. Но помоги мне отыскать отломанную глиняную лапу того… Я не буду называть его имя. Ты знаешь, кого я имею в виду.

У Иоиля сделался расстроенный вид, но Мария потянулась и взяла его за руку.

— Пожалуйста! Задержись, не ходи на работу, помоги мне в поисках. Я боюсь, что одна с этим… с ним не совладаю. А когда найдем лапу, уничтожим ее вместе.

Муж быстро оделся, и они принялись за обстоятельный обыск вещей Марии, которые она взяла из родительского дома. Им пришлось крепко задуматься о том, куда могла подеваться когтистая лапа после того, как Мария в последний раз видела ее спрятанной рядом с Ашерой.

— Вроде бы я засунула и то и другое на дно сундука… Она была совсем крохотной, еще меньше, чем Ашера…

Да, идолы были невелики — таких легко спрятать, а найти очень трудно.

Совместными усилиями они слой за слоем вынимали из сундуков ткани и одежду и тщательно все пересматривали. Однако эти вещи Мария не так давно вытряхивала и укладывала обратно, пересыпая душистыми травами. Непонятно, как среди них могла бы оказаться мерзкая лапа, не говоря уж о том, что она перебила бы благоухание трав своим зловонием.

Да… странный запах. Где она его почуяла? Кисловатый запах, который навел ее на мысль о плесени, но когда она все внимательно осмотрела, то ничего не обнаружила. Потом он сменился гнилостным, и Мария стала грешить на дохлую мышь, но мышь нашлась, а запах исчез. Но он… он исходил… сверху, с полки внутренней дверью. Мария принесла табурет и встала на него, внимательно разглядывая содержимое полки. Там находились несколько мешочков со смолой для латания отверстий в древесине, кожаные тесемки различной длины, старые инструменты. И там-то. среди деревянных затычек и горшочков с клеем, лежал темно-красный обломок глиняного изделия. Внешне его можно было принять за отломанную ручку кувшина, только эта «ручка» заканчивалась безобразными квадратными пальцами с острыми когтями. Лапа Пазузу.

Мария не стала задаваться вопросом, как она здесь оказалась. Достаточно было и того, что теперь ей ничего не стоило дотянуться и схватить ее.

Спустившись с табурета, Мария уставилась на находку. Какая маленькая и дурацкая с виду вещица. Трудно поверить в то, что она вообще обладает какой-то силой.

«Мерзость! Идолы! Всю эту мерзость необходимо уничтожить!»

Марии вспомнилась Самария, возмущенный голос раввина, удары дубинок и посохов, обрушившиеся на идолов, пыль и осколки, разлетавшиеся вокруг.

«Может быть, облепившая меня тогда пыль стала причиной этой заразы не меньше, чем подобранные вещицы?» — подумала Мария.

Неожиданно она почувствовала, что пребывала в осквернении почти всю свою жизнь, еще со времени той поездки. И теперь один из источников скверны зажат в ее руке.

— Иоиль! — крикнула она. — Я нашла! Иди скорее!

Муж поспешил к ней и уставился на находку.

— Значит, это и есть враг. Давай уничтожим его немедленно. На сей раз будем действовать не наобум, а как можно тщательнее.

— Может, позвать Цадока? — спросила Мария, полагая, что, когда имеешь дело с нечистой силой, желательно заручиться всей возможной помощью.

— Нет, — покачал головой Иоиль. — Главное сейчас — сделать это немедленно, без проволочек. Хватит и наших собственных молитв. И давай вынесем его из дома, разобьем рядом с деревенскими кострами для мусора, а потом выбросим вместе с требухой и отходами.

— А не следует нам измельчить его и выбросить в воду?

В конце концов, Моисей, разбив вдребезги золотых тельцов, сбросил пыль в воду и заставил израильтян выпить ее.

— Нет, не надо нам травить воду, — возразил Иоиль — Как можно бросать такую гадость в озеро, с которого мы кормимся?