Тайная история Марии Магдалины

Выйдя из темного здания, они направились за пределы пристани, подальше от любопытных глаз, и стали прогуливаться по широкой, утоптанной тропе, шедшей близ воды, вдоль изгиба береговой линии.

— Ты ведь не из озерных жителей или тех, кто занимается рыбным промыслом, — нарушила молчание Мария, задав вопрос, замаскированный под утверждение.

— Нет, — сказал Иоиль, глядя прямо перед собой — Моя семья живет в Галилее с незапамятных времен, кое-кто даже считает, будто она пережила все войны, что велись на этой земле. Ассирийцы утверждают, что уничтожили все население целой страны. Но конечно, это неправда, иначе израильтян было бы столько же, сколько ассирийцев в их собственной стране. Вряд ли им хотелось бы повторить опыт фараона и понести от нас такой же урон.

«У него благозвучный голос, — думала Мария, — и говорит он рассудительно. Лицо доброе, и на него приятно смотреть. Может быть… может быть… я и вправду смогу полюбить этого человека Может быть, он похож на меня?»

— У нас в семье тоже есть на этот счет предание. Считается, что мы принадлежим — или, вернее, принадлежали, потому что оно числится пропавшим — к колену Неффалимову, обитавшему в этой местности. Сразу за поворотом находятся руины их древнею города. Во всяком случае, это славная история.

— «Неффалим серна стройная»,[14] — процитировал Иоиль. — Разве не так сказал Иаков в своем благословении на смертном одре?

Мария рассмеялась.

— Так-то оно так, но никто не знает, что это значит!

— Иаков сказал также, что «он говорит прекрасные изречения». — Иоиль замедлил шаг, — Я жду твоих слов, Мария. Я надеюсь, что они будут благословенны для нас обоих. Но в любом случае выскажи, что у тебя на сердце.

Куда он торопится, зачем действовать напролом? Разве не лучше было бы сперва пройтись, поговорить подольше? Правда, насколько естественной и непринужденной могла быть такая беседа?

Девушка потянулась, чтобы поправить сбившуюся на свежем ветерке накидку и выиграть время.

— Я… я сказала отцу, что я… принимаю твое предложение присоединиться к нашему дому.

— Но это не совсем то, что предложил я, — возразил молодой человек. — Разве ты не можешь сказать эти слова?

Нет, она не могла. Они застряли у нее в горле. Мария вдруг почувствовала, что произнести слова «выйти замуж», «жена», «свадьба» свыше ее сил. Она покачала головой.

— Но раз ты не можешь даже вымолвить слова, что уж говорить о деле, которое под ними подразумевается?

Похоже, молодой человек был разочарован, но сдерживал свое недовольство.

— Но ты ведь тоже не произнес этих слов.

Он избегал их точно так же, как и она.

Иоиль бросил на нее удивленный взгляд.

— Твоему отцу я…

— Да, отцу. Но я этого не слышала. Единственное, что ты сказал мне, — это: «Я жду твоих слов». Каких таких слов, о чем?

Он улыбнулся.

— Ты права. Но тут тебе верх надо мной не взять, потому что я нужных слов не боюсь и скажу их прямо сейчас. Слушай. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу стать твоим мужем, чтобы мы с тобой жили одной семьей. Вот.

Мимо них с шумом и визгом пробежала ватага ребятишек.

— Почему? — только и смогла спросить Мария.

— Потому что, едва войдя в возраст, я понял, что не хочу возделывать лен, как мой отец, и твердо решил выучиться ремеслу, чтобы завести отдельный дом и свою семью. А когда увидел тебя, то понял, что ты и есть та самая женщина, с которой мне хотелось бы жить вместе.

— Но почему? — повторила Мария.

Как он мог понять, что она «та самая женщина», если до сего дня почти не разговаривал с ней?

— Иаков полюбил Рахиль — почему? Он почти не знал ее. Единственное, что он сделал, — это напоил ее овец.

— Это было давным-давно, да и вообще всего лишь предание.

Ему придется найти лучшее объяснение!

— И Иаков прослужил семь лет ради Рахили, и они пролетели для него как несколько дней, потому что он любил ее. Это правдивая история, Мария. Такое бывает всегда. Это случилось и со мной. — Он смутился, умолк, но потом, восстановив решимость, продолжил: — Я работаю у твоего отца уже почти три года! Почти половину того срока, который прослужил Иаков.

Теперь смутилась и она.

— Надеюсь, что ты работаешь там не только из-за меня.

— Честно признаюсь, нет. Мне нравится это ремесло. Нравится обеспечивать людей вкусной едой, а еще больше — иметь возможность совершать деловые поездки и заводить знакомства. Мир велик, Мария. Слишком велик для того, чтобы просидеть всю жизнь в Галилее, не высовывая из нее носа, хоть Галилея и прекрасна.

Надо же, оказывается, он не намерен ограничиваться обработкой рыбы, а хочет посмотреть мир. И первый шаг к этому уже сделал: оставил родной Наин, выбрал себе занятие, отличное от ремесла своего отца. А ведь ее тоже влекло куда-то, в неведомые дали. Получается, у них есть что-то общее, во всяком случае беспокойная натура.

— Ах, Мария, — Продолжал Иоиль. — Я буду надеяться, что… когда-нибудь… когда ты поймешь меня, ты почувствуешь то же, что и я. Но сейчас довольно и того, что ты сказала «да». Мне повезло.

«Мне повезло».