Тайная книга Данте

— То, что я сейчас сказал, написал один древний философ, — добавил старик, заметив волнение собеседника. — Не стоит смотреть на себя как на центр мирозданья. Ты — лишь малая часть великого замысла, и то же самое касается всех остальных. Мы буквы, которым суждено собраться в огромную книгу, и наша задача — оказаться на своем месте. Кто знает, быть может, я родился как раз для того, чтобы мы с тобой встретились. Завтра у меня день рождения, но я и сам уже забыл, сколько мне лет. Знаю только, что очень много, так много, что я даже считать перестал. Кто знает, возможно, я прожил так долго, чтобы приютить тебя этой ночью. Если бы я умер раньше, пещера давно бы заросла и тебе пришлось бы спать под открытым небом, тебя могли бы растерзать голодные волки — в здешних горах их немало. И тогда ты бы не смог завершить задуманное. Но я все еще жив, поэтому сегодня ты хорошенько отдохнешь, а завтра спокойно продолжишь свой путь в Додону.

— Но откуда вы знаете, что я иду в Додону?

— Я уже говорил про семьдесят рыцарей, а они направлялись именно туда.

Хозяин и гость вошли в грот, мул последовал за ними. Дыхание животного согревало воздух в холодной пещере. Старик закрыл вход в свое жилище камнем, похожим на огромное колесо.

Бернару снилась цветущая равнина, все вокруг было белым. Свет был повсюду, а рядом стоял Ахмед, одетый в сияющее платье, сотканное волшебницей из дальней страны. Он очень спешил, ему хотелось поскорее показать своему Богу новое открытие, но все же Ахмед успел рассказать Бернару про чудесную ткань.

— Поторопись, друг. Я тебя уже заждался. По правде говоря, я хотел найти рай, где живут христиане, но сбился с дороги. Впрочем, не все ли равно. Бог ведь един. Он знает все языки, ему понятен и арабский, и итальянский, он знает даже язык цветов. Не хочешь взглянуть? — И в подтверждение своих слов он обратился к огромному цветку с острыми и длинными листьями.

— Да, это правда, — ответил цветок на языке запахов.

Он прекрасно понял, чего от него хотят, раскрыл свою чашечку, и оттуда вырвался белый орел. В когтях он нес голову молоденькой девушки. Он взлетел высоко над землей и направился в Палестину. Там он вернул голову хозяйке. Девушка поблагодарила орла, и ее голова снова оказалась на прежнем месте.

— Когда приходит конец времен, всякое зло обратимо, — сказала она и улыбнулась.

Но улыбки ее никто не заметил: голова была повернута назад.

Бернар не знал, куда ему идти, он был ни в чем не уверен и медлил. В небе он разглядел лицо старика-отшельника и окликнул его:

— Как мне найти дорогу?

— Дорогу куда?

— Я не знаю.

— Тогда не важно. Иди прямо, пока не почувствуешь, что настала пора сворачивать.

— И куда я приду?

— Какая самоуверенность! Откуда тебе знать, куда ты идешь, если ты еще не дошел? Когда доберешься до места, тогда и узнаешь.

— А далеко идти?

Старик нахмурился:

— Дело в том, что на этот вопрос нет единого ответа. — Он внимательно огляделся и прошептал Бернару: — Похоже на то, что никто не знает, где кончается эта дорога: куда бы ты ни пришел, она следует дальше.

Бернар открыл глаза. Старик еще не ложился.

— По крайней мере, так говорят те, кто уже прошел свой путь.

Бернар повернулся на другой бок и притворился, что заснул.

Следующим утром Джованни отправился на рынок, чтобы выбрать подарок для Джентукки. Он помнил, как это сложно — угадать, что ей понравится. Когда они жили вместе, каждый раз, преподнося ей очередной подарок, он волновался, как мальчик. Несколько раз он покупал драгоценности, которые стоили солидных денег: ему хотелось показать, как сильно он любит ее, но Джентукка принимала их равнодушно. Иной же раз какая-нибудь безделушка приводила ее в неописуемый восторг. Бывало и наоборот, здесь не было четкой логики, лишь полная непредсказуемость. Он решил побродить по рынку, повинуясь инстинкту, и присмотреться к товарам. Светило солнце, и на рынке было полно народу. Со всех сторон красовались разноцветные шелка, парча, полотно…

Он остановился перед прилавком, где продавали косметику: здесь были парики, сделанные таким образом, чтобы цвет чуть-чуть выгорал на открытом солнце, сеточки для волос, расшитые золотом, с накладными косами из волос немецких красавиц, кремы из меда и розовой воды, вываренные на медленном огне. Блондинки были в моде, чему немало способствовали местные поэты. Но Джентукка и так была блондинкой. Потом шли парфюмерные лопаточки из дерева и стекла, составы для удаления волос на основе желтого мышьяка и негашеной извести, очищающее молочко для лица, приготовленное из кислого молока и хлебного мякиша. Ему понравилась золотая диадема: простой рисунок из ажурных листьев, не слишком броская, справа небольшой розовый бутон. Но за нее просили слишком много, а Джованни уже давно не работал, так что вынужден был экономно расходовать средства. Ему не хотелось покупать подарок жене на флорины мессера Моне.

Тут к нему подошел торговец из соседней лавки и стал расхваливать свой товар: