Тайная лавка ядов

Она аккуратно вытерла нос, собралась. Строгие манеры, которых придерживаешься всю жизнь, не забываются в одночасье.

– Всего лишь маленький медведь, – сказала я, указывая на баночку на ближайшей полке. – Вроде этого. Банки с виду так похожи. Представьте, если кто-то капнет из неверной бутылочки и не тот человек…

Я осеклась, устыдившись того, что едва не сорвалось у меня с языка, учитывая, что за историю она только что рассказала.

Но она, казалось, не заметила этого. Нахмурившись, она подошла к полке и покачала головой.

– На моей банке был этот значок, но было что-то еще. – Она подняла банку и повернула ее другим боком. – Нет, эти другие. У моей было что-то на обороте. Слова, я уверена.

По животу у меня раскатился тихий рокот, и я нервно рассмеялась.

– Нет, вы, должно быть, ошибаетесь. Какие слова я отважусь написать на банке с ядом?

– Уверяю вас, – сказала леди Кларенс. – На ней было что-то написано. Неровные буквы, как будто их нацарапали по глине вручную.

– Возможно, просто царапины? Или грязь, пустое, – предположила я, и давление у меня в животе подкатило к груди.

– Нет, – настаивала она, теперь в ее голосе звучало раздражение. – Я могу узнать слова, когда их увижу.

Она бросила на меня гневный взгляд и поставила банку обратно на полку.

Я слушала ее слова, но слышала их не полностью; тук-тук-тук звучало слишком громко, и история, которую только что поведала мне леди Кларенс, уже не казалась только ее бедой. Словно сама отпив из хрустального бокала со шпанской мушкой, я подавилась именем:

– Элайза.

Память моя начала проясняться. Вчера днем, незадолго до прихода леди Кларенс, Элайза выбрала банку, куда пересыпать порошок. Я не обратила на банку ни малейшего внимания, потому что все они, стоявшие в пределах досягаемости, были помечены только значком с медведем, и больше ничем. Только те, что стояли в глубине материнского шкафа, были другими.

– Элайза, да, где она сегодня? – спросила леди Кларенс, не подозревая, какая буря зарождается во мне.

– Я должна немедленно ее отыскать, – задохнулась я. – Шкаф…

Но я не могла больше сказать ни слова, тем более не могла объясняться с леди Кларенс, потому что не могла думать ни о чем, кроме того, чтобы спешить на Уорик-лейн, к дому Эмвеллов. О, как я молилась, чтобы она оказалась там!

– А вы, – обратилась я к леди Кларенс, – ступайте, сейчас же! Немедленно заберите банку и отнесите ее…

– У вас глаза, как у зверя! – вскрикнула она. – Что стряслось?

Но я уже выходила за дверь, и она последовала за мной. Шагнув на улицу, я не почувствовала ни холода на коже, ни того, как туго башмаки обхватывают мои распухшие лодыжки. Впереди снялась с места стайка птиц – даже они меня боялись.

В какой-то момент леди Кларенс пошла своей дорогой – я надеялась, что за банкой. Я продолжала свой путь, промчалась по Ладгейт-стрит, надо мной вырос собор. Дом Эмвелов был уже очень близко, всего в паре кварталов.

Приближаясь к повороту на Уорик-лейн, я увидела маленькую закутанную фигурку на скамье возле кладбища. Меня что, обманывают глаза? Сердце у меня зашлось, когда я заметила, как легко, играючи эта загадочная фигурка переворачивает страницы книги, лежавшей у нее на коленях. Я была недалеко от дома Эмвеллов; вполне имелась возможность в любой момент встретить Элайзу.

Надежды мои вскоре оправдались: это, без сомнения, была она. Часа не прошло, как я страшилась, что девочка может терзаться страхом и унынием, но, казалось, это вовсе не так. Чем ближе я подходила, тем яснее видела, что у читающей девочки на лице улыбка, свежая и ясная, как цветок.

– Элайза! – крикнула я, когда нас разделяло лишь несколько шагов.

Она обернулась ко мне. Ее улыбка погасла, она прижала книгу к груди – это была не та книга, что ей дала я. Эта была меньше, и обложка у нее была светлее.

– Элайза, послушай меня, это очень срочно.

Я потянулась к ней, неуверенно ее обняла, но она осталась в моих объятиях неподвижна. В ней было что-то странное; она не была рада меня видеть. Утром я хотела стать ее далеким воспоминанием, но сейчас меня все это обижало. А что насчет ее только что погасшей улыбки? Что с ней произошло за это время, что она пребывала в таком блаженном состоянии?

– Ты должна вернуться со мной в лавку, дитя, потому что мне нужно кое-что тебе показать, – вообще-то, мне нужно было, чтобы она мне показала, из какого точно шкафа взяла банку.

Взгляд у нее был пустой, нечитаемый, но слова – нет.

– Вы меня прогнали. Не помните?

– Я помню, но еще я помню, что сказала тебе, как боюсь, что должно случиться нечто ужасное, и оно случилось. Я хочу тебе обо всем рассказать, но… – я взглянула на шедшего мимо мужчину и понизила голос, – не могу сделать этого здесь. Идем со мной, сейчас же, мне нужна твоя помощь.

Она еще крепче прижала к груди книгу.

– Да, хорошо, – пробормотала она, глядя на темные тучи, собиравшиеся над головой.