Тайная лавка ядов

– Привет, Гейнор, – сдавленным голосом ответила я. – Все в порядке. Я… – Я замолчала, понимая, что каждое мое слово слышат, а возможно, и записывают. – У меня тут сложная ситуация, но обещаю, я вам перезвоню, как только смогу.

Я взглянула на ближайшего полицейского, того, что стоял с наручниками наготове. Мой взгляд упал на его бляху, висевшую у левого бедра: знак его должности, его власти. Внезапно, как порыв свежего воздуха в комнате, меня осенило: должность Гейнор в библиотеке может сыграть мне на руку.

– Вообще-то, Гейнор… – Я прижала телефон поплотнее к уху. – Возможно, вы могли бы мне помочь.

– Да, конечно, – ответила она. – Что угодно.

– Я в больнице Святого Варфоломея, – сказала я, и полицейские странно на меня посмотрели.

– В больнице? С вами все хорошо?

– Да, со мной да. Я на третьем этаже, рядом с отделением интенсивной терапии. Может быть, вы могли бы приехать? История длинная, но я объясню, когда смогу.

– Хорошо, – сказала она. – Выезжаю к вам через пару минут.

От облегчения у меня опустились плечи.

– Женщина, которая звонила, моя подруга и коллега, – сказала я полицейским, отключив телефон. – Она работает в Британской библиотеке, она помогала мне с исследованием. Решите вы меня арестовать или нет, надеюсь, вы сперва ее выслушаете.

Мужчины посмотрели друг на друга, и тот, что сидел напротив меня, сделал пометку в записной книжке. Через несколько минут он взглянул на часы и побарабанил тремя пальцами по столу.

Это была последняя отчаянная попытка. Гейнор понятия не имела, что я вломилась в лавку аптекаря или сделала снимки журнала, и ни разу за то время, что мы вместе работали, мы не делали заметок о вещах вроде опиума, табака или мышьяка. Я молилась, чтобы полицейские не показали ей блокнот, но приходилось идти на риск. Лучше признаться Гейнор, чем быть арестованной за что-то, чего я не делала.

В конце концов один из полицейских нашел Гейнор в приемном покое; она вошла в комнату с ужасом на лице, возможно, думая, что присутствие полицейских означало, что с Джеймсом случилась трагедия. Я не хотела ее так встревожить, но поговорить наедине было уже никак нельзя.

– Здравствуйте, – сказала она, увидев меня. – Что происходит? С вами все в порядке? Как ваш муж?

– Почему бы вам не присесть, – начал старший полицейский.

Он указал на свободный стул, Гейнор села, прижав к себе сумочку. Ее взгляд упал на мой блокнот, но он лежал довольно далеко, так что я подумала, что она едва ли сможет что-то прочитать.

– Мы собирались отвезти миссис Парсуэлл в участок для дальнейшего опроса, – пояснил полицейский, – по поводу опасного вещества, которое сегодня проглотил ее муж, и некоторых необычных заметок, обнаруженных в ее блокноте, которые, возможно, связаны с происшествием.

Я покачала головой. От того, что Гейнор сидела рядом со мной, у меня прибавилось смелости.

– Нет, не связаны, как я и сказала.

Гейнор сделала движение в мою сторону, как будто хотела взять меня за руку – чтобы успокоить меня или себя саму, я не могла сказать.

Полицейский склонился к Гейнор, и его горячее, пахнущее табаком дыхание долетело до нас через стол.

– Миссис Парсуэлл сказала, что вы, возможно, кое-что нам объясните. – На этих словах Гейнор мгновенно переменилась: секунду назад она, казалось, меня жалела, теперь же ее плечи оборонительно напряглись. – Мы так понимаем, вы работаете в Британской библиотеке?

Гейнор бросила на меня быстрый взгляд.

– Какое отношение это имеет к моей работе?

Горло мне сдавило раскаяние. Я попросила Гейнор приехать в больницу, потому что мне нужна была помощь – меня нужно было спасать. Теперь я понимала, как это глупо, я втянула другого человека в свои неприятности. Упаси бог, Гейнор решит, что я обманом ее в это втравила. Она не сделала ничего дурного, и все же я заманила ее, и теперь она сидела рядом со мной, пока меня допрашивали двое полицейских.

Я сделала глубокий вдох.

– Они не верят, что я занимаюсь аптекарем. Поэтому я сказала им, что вы работаете в библиотеке. – Я повернулась к старшему полицейскому. – Я дважды была в библиотеке. Я просматривала карты. Искала онлайн…

Я нарочно сказала «я», а не «мы», потому что хотела исключить из происходящего Гейнор – отодвинуть ее от своих неприятностей как можно дальше.

Я выдохнула, часы на стене продолжали тикать, прошла еще минута. Еще минуту я проторчала тут, пытаясь объясниться, пока Джеймс боролся за свою жизнь.

– Эти полицейские, – сказала я Гейнор, – кажется, думают, что я имею какое-то отношение к болезни моего мужа. У него сегодня началась простуда, и я предложила воспользоваться эвкалиптовым маслом. Надо было втереть его в грудь, в кожу, но он его выпил. К несчастью, оно очень токсично.

Я устало взглянула на свой блокнот, желая, чтобы он растворился в воздухе, – во многих смыслах жалея о том, что нашла флакон и вообще узнала об аптекаре.

Я положила руки на стол, готовясь попросить Гейнор о том, что мне было нужно.