Тайная любовь

Это был обжигающий поцелуй, лишивший ее возможности размышлять и заставивший чувства проснуться.

Ее губы стали нежными и податливыми. Она таяла в жарких объятиях по мере того, как его плоть твердела. Он не отрывался от ее губ, пока у нее не закружилась голова и она не потеряла способность произнести хоть одно слово. Их жаркое дыхание смешалось, они оба дышали тяжело и прерывисто.

Габриэль ощутил ее томление, почувствовал, как раскрываются ее жадные губы всего в дюйме от него. Преодолев это расстояние, он решил и ее и свою судьбу.

На этот раз, однако, он предпочел держать свои чувства под контролем, управлять их любовными играми с начала и до конца.

Он придумывал, загадывал, фантазировал и воплощал свои фантазии в жизнь. После того как ему удалось возбудить ее, Габриэль продемонстрировал ей весь спектр ощущений, которые способен подарить опытный любовник. Он готов был побиться об заклад, что теперь она не сможет прожить без него и нескольких дней и очень скоро вернется в его объятия.

Не прерывая поцелуя, он снял с нее плащ и, отбросив с ее лица вуаль, быстро провел пальцами по нежной коже лба, по бровям, по всему ее лицу, наслаждаясь манящими очертаниями ее щек и подбородка.

У основания ее шеи тревожно билась жилка, а глубоко вырезанное декольте приоткрывало верхнюю часть полных грудей. Его пальцы касались их, пробуждая воспоминания. Он все сильнее желал ее.

— Ваш кучер… Какие указания вы ему дали? Она с трудом вдохнула воздух, ей было трудно думать и говорить.

— Я сказала, чтобы он медленно ехал по улице… до тех пор, пока наша встреча не будет окончена.

— Вот и отлично. — Он протянул руку и постучал в крышу экипажа. Минутой позже экипаж качнулся, потом не спеша, как бы в раздумье, покатил по улице.

— Я…

У нее не хватило сил сказать то, что она намеревалась.

Алатея попыталась убрать его руку, но принялся ласкать ее грудь, и она затрепетала еще сильнее. Приподняв ее голову, он быстро нашел полураскрытые губы, и Алатея забыла обо всем на свете.

Она не оказала сопротивления, не попыталась заговорить, ее сознание легко уступило физическому желанию и восторгу, возбуждению, невероятному наслаждению отдаваться и брать.

Избавиться от ее платья было не бог весть каким подвигом, и Габриэль начал методично раздевать ее, наслаждаясь каждым изгибом прекрасного тела.

Окна кареты были плотно занавешены, и Алатея не испытывала холода. Их тела, оказавшиеся в столь узком и тесном пространстве, горели как в огне. Габриэль ощущал тяжесть ее теплых бедер на своих бедрах — они отдавались его ласкам, а жадные губы отвечали на его поцелуи.

Этой ночью судьба была на его стороне.

Приподняв графиню с сиденья экипажа, он спустил мягкое шелковое платье ниже бедер. Целуя ее, он чувствовал, как возрастает его возбуждение, но ему было мало этого,

Найдя ее обнаженное бедро, он стал ласкать и гладить его, а затем, мгновенным движением сорвав с нее платье, он отбросил его на сиденье экипажа рядом с собой. Ее нога оказалась у него в руке, и он сорвал с нее башмак, потом другой, спустил чулки, и они отправились на сиденье вслед за платьем.

Теперь на ней оставалась только легчайшая шелковая нижняя сорочка. Габриэль привлек графиню к себе, сжимая в объятиях все крепче и не переставая целовать. Она страстно отвечала на его поцелуи, в то время как его ловкие пальцы расстегивали крохотные пуговки на ее сорочке, пока не осталась одна, последняя. В тот же момент она лишилась и этой защиты.

Теперь его рука свободно ласкала ее нежную атласную кожу.

— Как видите, ваша вуаль все еще на месте.

В этом заключался его план — оставить ее совершенно обнаженной, но сохранить эту чертову вуаль.

Ее руки задрожали. Он коснулся ее губ языком, и они раздвинулись, раскрылись навстречу ему. Его язык вторгся в ее рот, потом он принялся слегка покусывать ее губы… Это продолжалось до тех пор, пока она не зашевелилась, сидя у него на коленях, уже охваченная страстью, но еще не зная сама, чего хочет.

Ее руки, плечи, грудь жаждали его ласк. Они оба задыхались, их груди вздымались, тела горели, ожидая еще большей близости,

Пальцы Габриэля скользнули под вуаль; он нащупал шпильки на ее затылке, и они дождем посыпались на пол. Волосы каскадом упали на спину и длинными локонами обвили плечи…

Габриэль поцеловал ее долгим, нескончаемым поцелуем, потом обхватил руками.

— Нет.

— Да!

Она была загипнотизирована. Он знал это и потянулся к ее грудям. Они уже набухли, соски отвердели — они жаждали его внимания, а он только прикасался к ним подушечками пальцев, прислушиваясь к ее дыханию, становившемуся все более неровным и хриплым. Потом, склонившись, он охватил одной ладонью этот теплый холмик и втянул в рот сосок.

Крик замер на ее устах.

Он втягивал сосок в рот, лаская его языком, в то. же время положив руку на ее колено. Когда он почувствовал, что сосок возбужден им до боли, перешел к другому.