Тайная любовь

Эта мысль была невыносима для Сэлли. Она очнулась от столбняка, схватила его за рукав, стараясь повернуть к себе, чтобы увидеть его глаза.

— Что ты скрываешь от меня? Это касается картин, не так ли? Мне кажется, тебе пора все рассказать мне! Я имею право знать все!

Джош посмотрел ей в глаза, нахмурился, затем, к удивлению Сэлли, начал трясти ее.

— Это тебе давно пора рассказать мне все, — заорал он на нее. — Это я имею право все знать!

Сэлли застыла в его руках, у нее опять бешено забилось сердце.

— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать! Его глаза, казалось, желали просветить ее насквозь, до самых глубин ее души.

— Мне нечего сказать тебе. Это ты постоянно что-то скрываешь.

— Скрываю?!

Он встряхнул Сэлли.

— Это ты всегда что-то скрываешь! И прячешь правду и не рассказываешь о ней годами!

— Какую правду?

Сэлли ничего не понимала. Почему он так взволнован? От него исходили волны нетерпения, но Сэлли чувствовала, что что-то сильно задело его.

— Какую правду? — скова повторила она. — О чем ты говоришь?

Джош глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он продолжал крепко сжимать ее руку. Потом поднял глаза и сказал:

— Я говорю об ожерелье. Ожерелье тетушки Мими. Ты даже не пыталась разубедить меня, что не собиралась его красть тогда, много лет назад…

Он снова вздохнул и тихонько потряс руку Сэлли.

— Теперь я это точно знаю.

Сэлли посмотрела на него, широко раскрыв глаза. Почему вдруг об этом начался разговор? Она только собралась обвинить его в том, что он тайно скупает ее полотна, а он начал разговор об ожерелье тетушки Мими.

Он снова встряхнул ее, как бы требуя ответа, и Сэлли сказала: его!

Конечно, я никогда не пыталась украсть Джош кивнул.

— Кэрин сказала мне об этом. Мы разговаривали вчера вечером у меня дома о тебе и о том, как несправедливо мы обошлись с тобой… И во время разговора она вспомнила, что ей рассказала Люсинда много лет назад… как она подставила тебя с ожерельем и обвинила в том, что ты пыталась украсть его…

— Люсинда рассказала ей об этом?

— Мне кажется, что это было очень давно. Люсинда считала, что она сыграла с тобой прескверную шутку.

Он грустно покачал головой.

— В то время Кэрин не обратила на это внимания. Она не понимала, что многие годы этот случай влиял на мое отношение к тебе, — серьезно добавил он.

Сэлли покраснела, когда услышала сожаление в его голосе. Но она заставила себя сказать:

— Наверное, «влиял» слишком слабо сказано? Ты всегда считал меня воровкой, но все дело в том, что ведь я никогда не нравилась тебе!

Джош высоко поднял брови.

— Конечно же, нравилась. С чего ты взяла, что мне не нравилась?

— Просто я так считаю и чувствую! Сэлли с любопытством посмотрела на него. Что таилось в этих темных непроницаемых глазах?

Он выглядел пораженным.

— Ты просто сумасшедшая! Ты сама это все выдумала! Ты мне не только нравилась, ты была как бы частью нашей семьи. Иначе зачем бы я хранил все эти годы фотографию, где была тетушка Мими, ты и я, — заметил Джош. Он посмотрел ей в глаза. — Ты же знаешь, о какой фотографии я веду речь?

Сэлли покраснела и утвердительно кивнула головой.

— Та, которая находится в твоей квартире и стоит в серебряной рамочке.

Итак, подумала она, то, что она была на этой фотографии, не было просто случайностью. Сэлли прикусила губу и быстро отвела взгляд в сторону. Она густо покраснела от радости и смущения.

— Я не знаю, почему я так думала, может, из-за детской незащищенности, — добавила Сэлли, — но мне всегда казалось, что я совсем тебе не нравлюсь.

— Ну, я могу тебе сказать, что ты одна так думала. Девушки, которых я приводил в дом, жутко ревновали меня к тебе, но больше всех Люсинда. Она считала, что я слишком много обращаю на тебя внимания.

— Люсинда ревновала тебя ко мне? Сэлли не могла в это поверить. Не подумав, она выпалила:

— Это я жутко ревновала тебя к ней!

Она призналась в этом в первый раз даже себе. Ее неприязнь к Люсинде объяснялась простой ревностью.

Сэлли пришла в ужас, что выдала себя. Она уставилась взглядом в пол, как бы желая, чтобы под ногами разверзлась бездна, и она провалилась туда.

Ей показалось, что Джош насмехается над ней, когда он сказал:

— Польщен твоими словами!

Потом была пауза. Сэлли продолжала смотреть в пол. Джош отпустил ее руку и, взяв ее за подбородок, приподнял лицо, чтобы Сэлли смотрела ему прямо в глаза.

— Почему ты мне сразу ничего не рассказала об ожерелье? — спросил он ее.

— Мне это казалось Неважным. Она думала, что он станет насмешливо улыбаться, но этого не случилось.

— Тебе это казалось неважным, ибо ты считала, что все равно мне не нравишься?

Он уставился на нее своими темными глазищами, и у нее по телу побежали мурашки. Он нахмурился.

— Ты это хотела сказать мне?

— Да, наверное, ты прав.

Но Сэлли прекрасно понимала, что была еще одна явная причина, чтобы вести себя именно так. Она воспользовалась ситуацией, чтобы держать дистанцию между собой и Джошем. Она просто боялась быть рядом с ним. Она не могла доверять своему сердцу. Потому что она всегда любила его.