Тайная Миссия

— Откуда в тебе столько силы, крот? — почти ласково и с неподдельным интересом спросила Хенбейн. Уид недоуменно покосился на нее.

— От Камня, которому посвятил себя.

— Ты писец?

Триффан молча кивнул, а остальные подошли к нему и стали рядом, будто показывая, что теперь, когда то, о чем они прежде только догадывались, подтвердилось, они считают своим долгом подчиняться ему и защищать его всеми силами.

— При следующей нашей встрече я не допущу, чтобы ты ушел живым,— тихо проговорила Хенбейн.— А до той поры... до той поры всякий, кто заговорит с тобою, даст тебе кров и последует за тобою, будет вздернут за нос именем Слова. Ты — отщепенец, тебя будут гнать отовсюду; с этой минуты тебя больше нет. И никогда не будет тебе прощения, никогда не узнаешь ты покаяния. Я обрекаю тебя на пожизненное одиночество!

Триффан воздел обе лапы и тихо сказал:

— Камень да смилуется над тобою и твоим Словом. И да одарит Камень Босвелла Безмолвием своим!

Хенбейн вздыбилась, словно ослепленная нестерпимо ярким светом.

— Я не нуждаюсь в твоей милости! — пронзительно вскрикнула она. — Я не нуждаюсь в твоем Камне и в этом его Безмолвии!

За ее спиною в немом молчании замерли скрученные ветрами древние деревья Хэрроудауна.

— Может, придет день, когда ты будешь...— произнес Триффан.

— Договаривай! — нетерпеливо выкрикнул Уид, потому что, как истинный грайк, ненавидел умолчания и тайны.

Но Триффан не стал отвечать ему. В сопровождении Спиндла и остальных он начал выбираться на высокий берег и ни разу не оглянулся, хотя понимал, что, оставив выгодную позицию у воды, может быть без труда настигнут и схвачен. Однако Хенбейн не отдала приказа продолжать погоню, а распорядилась всем возвращаться обратно в Бакленд. Она уходила последней. Одиноко стоя на берегу, она провожала взглядом Триффана, пока тот не скрылся из вида.

— Что же ты такое, Триффан из Данктона? — прошептала она, и взгляд ее был странно потерян и пуст. — И что означали его слова: «Может, придет день, когда ты будешь...» Она обернулась и посмотрела вверх, где на Хэрроудаунском Холме чернела древняя роща. Там, на фоне согнутых ветром деревьев на самой опушке, висели тела убитых ею кротов. Заброшенностью и печалью повеяло на нее оттуда и... — «И придет день, когда я буду...» вот так же... Нет! Никогда!

Хенбейн поднялась наверх, и первой, кого она увидела перед собою, была элдрен Феск — мрачная старуха с желтыми клыками, безобразная, никем не любимая — бесполезное, никчемное существо.

— Это твоя вина! — произнесла Хенбейн.

Она замахнулась, острые ее когти рассекли облезлую грудь Феск, и та упала замертво.

— Ты во всем виновата! — продолжала она вопить, и кровь оставалась на земле, там, где ступали ее лапы, и все грайки затрепетали и боялись поднять на нее глаза.

Один Уид продолжал как ни в чем не бывало улыбаться: он выжидал.

— Этот крот направится прямиком в Данктон, — наконец заговорил он.— Теперь, когда ты объявила его вне закона, ему больше негде укрыться. Возможно, мы напрасно доверились донесениям, будто бы после мора и пожаров Данктон совсем опустел.

— Ты прав, — отозвалась Хенбейн. — Если из этой системы выходят такие, как Триффан, то нам следует организовать туда поход и истребить под корень всех тамошних камнепоклонников. Таково повеление Хенбейн! Такова воля Слова!

Затем, обращаясь к гвардейцам, распорядилась:

— Чтобы ни один из вас не смел говорить, будто этим кротам удалось избежать наказания Слова или будто они сорвали наши замыслы! Это не так. Мы казнили писца Брейвиса, и в этом наша великая победа. Другой — теперь все равно что мертвец. Остальных — под страхом казни зарубите себе на носу — Слово пока что пощадило потому, что они еще ему понадобятся. Именно поэтому я дала им уйти.

«Чтобы ни один не смел это обсуждать...» — приказала она, и все же обсуждать стали. Шептались о Триффане, о том, как он спасся, убив десять или одиннадцать кротов. «Да нет, гораздо больше, — уверяли грайки, — наверно, больше сотни полегло»; о ярости Хенбейн и о том, как ей пришлось вернуться ни с чем; о смерти ненавистной Феск... Слухи расползались и множились, хотя в открытую говорить боялись: у Хенбейн были длинные лапы и длинные острые когти.

— Его зовут Триффан...

— Он убивает наповал с одного удара...

— Странное имя, наверно, он из Шибода.

— Шибода?

— Ну да, это система, где обитают дикие, могучие кроты, они там до сих пор и не думают поддаваться Слову!

Это было верно: грайки так и не покорили Шибод, и по его поводу среди них ходили мрачные слухи. То, что имя «Триффан» происходило из Шибода и что этот самый Триффан заставил дрогнуть Хенбейн, способствовало упрочению грозной славы Шибода.

В то же время возможная связь Триффана с этой системой придавала больше веса и ему самому.

— Этот Триффан — камнепоклонник, и много тех, кто идет за ним...

— Излови Триффана — и тебе обеспечена нора в таком богатом червяками месте, что хватит до конца жизни...

— Ну да! Будешь ловить — себе дороже: убьет, как муху!

— Триффан? Видно, не простой это крот! Кто говорит, он из Данктона, кто — из Шибода...