Тайная Москва. Волхв Нижнего мира

Длинное пятиэтажное здание, отдаленно напоминающее питерского тезку из верхнего мира, содержало магазины, в которых можно было купить все, доступное на Руси. Цены, правда, включали надбавку за торговую марку престижного места. Артем приобрел накопитель, одежду, белье, какой-то сувенир и цветы. Отнес в такси и вернулся в оружейную лавку, где на корочки СБ без проблем выписал восьмизарядный пистолет 38-го калибра для случая, если отпуск придется прервать на пару минут. Оттуда отправился в бассейн, сравнительно пустой в рабочее время, где отмахал по дорожке километр на скорость и тщательно вымылся в душе.

Лишние вещи сложил в чемодан, оставил на Киевском вокзале в камере хранения, уплатил таксисту сумму, вчетверо превысившую начальный счет, и позвонил в дверь. Переступив порог, увидел, что Вероника потратила время не зря.

Если бы предстоял деловой разговор, она могла бы набросать легкую косметику, накинуть халат и проводить на кухню, сунув в губы сигарету. Халатом не ограничилось. Артем откровенно и с удовольствием ее разглядывал. Недлинные волосы приобрели объем, шаловливая челка упала на бровь. Ненавязчивая со вкусом подобранная косметика превратила интересное лицо в по-настоящему красивое. Узкое темно-зеленое платье удлинило невысокую точеную фигурку, поднятую высокими туфлями. Глубокий вырез впереди открыл шею и ложбинку, на которую стекла тонкая платиновая цепь. Второй вырез нескромно намекал, что при каждом шаге покажет стройные ножки до середины бедра, туго затянутые в прозрачный черный туман.

– Букет мне или тете Соне с третьего этажа?

– Прости. Шокирован. Загляделся.

– Значит – нравится. Принимаю за комплимент.

Она приняла розы, высотой в две трети собственного роста, включая каблуки. Понесла их к вазе. Передний разрез сдержал обещание, сзади открылся такой же. Артем судорожно сглотнул слюну. Присел на кресло, мысленно успокаивая взрывные ощущения в брюках.

Она вернулась.

– Попьем кофе или?..

– Или что?

Почему-то голос предательски хрипит в такие секунды.

Вероника подошла вплотную и провела тонким пальцем по щеке. Едва контролируя себя, он схватил ее кисть и впился в нее губами.

– Соскучился.

Она нагнулась, обняла его за шею и забралась на колени, охватив его бедра своими. Губы встретились. Затем руки Артема зажили собственной жизнью, погладили и нежно сжали податливую упругость груди, скользнули по бедрам по шелковистой ткани чулок, кружевам и вверх до маленьких сочных ягодиц. Не в силах больше сдерживаться ни секунды, он подхватил ее, легкую как одуванчиковый пух, и вмиг преодолел расстояние до дивана.

Несмотря на почти полное отсутствие прелюдии, Вероника успела поймать за хвост восхитительную судорогу, родившуюся в низу живота и пронзившую тело до кончиков ногтей и волос. Артем отвалился вбок, не разжимая объятий. Она выпуталась из его рук, шмыгнула в ванную, из которой вернулась лишь минут через семь в обновленном наряде: босоножки, чулки и подобие полупрозрачного халатика сверху. Увидев любовника, расхохоталась.

– Глянь в зеркало, Дон Жуан.

Действительно, любой мужчина в сорочке, съехавшем галстуке, без трусов и брюк но в носках выглядит уморительно, даже если ноги длинные и мускулистые, а рубашку не подпирает брюшко. Он тоже сгонял в ванную, сбросил остатки одежды и обмотался полотенцем. Вышел, увидел Веронику и почувствовал себя так, словно год терзался без женщины.

После третьего раза дама сняла с себя кружевное и прозрачное, искусственно стимулирующее мужское либидо, завернулась в махровый халат. Не спасло.

За окном опустилась теплая августовская ночь. Они лежали на измочаленных простынях.

– Ты о чем-то со мной хотел поговорить.

– Вроде как уже поговорили о главном.

– Красноречивый мой. Ладно, сама скажу. Когда СБ меня вытащила из Варшавы, и я подлечилась, начала в службу вникать. Пока сведения о мутантах сливала, как бы ничего страшного. Потом получила доступ к вашей информации, и тут меня ужас обуял. Знаешь, в полиции возилась с обычными ворами и убийцами, там все сравнительно однозначно было. Здесь, где уровень тайн, конфликтов, подлости и мерзости государственный и даже международный, меня совесть загрызла, что наехала на тебя в госпитале. Чернуха с обеих сторон. Но у русских цели понятнее. Там задачи определяет победивший денежный мешок. Конъюнктура.

Она затянулась. Почему-то тлеющий огонек в полумраке романтичен. Особенно если сигарета принадлежит молодой сексуальной женщине, лежащей на кровати голышом.

– Я поняла, что у тебя есть некий внутренний моральный ориентир. Не могу его описать и тем более понять. Но он чувствуется. Ты – не из тех, кто любого завалит по приказу. И неожиданно смирилась. Делай то, что считаешь нужным. Не буду читать нотации, у тебя своя совесть.

Через пару минут добавила.

– Ты отсутствовал во время ужасного рейда на Гудзон. Там воевала 12-я бригада, с которой ты геройствовал в Полонии. Несложно сложить два и два. Но не хочу слышать от тебя комментариев.