Тайная наследница

Эта юная красавица подобна клинку из архоманской стали. Холодна и неприступна. Но кто сказал, что сердце девушки не оттает, когда она поймет, какая ей дана власть? Айлида решила показать ей это и ненавязчиво познакомить новую госпожу с правилами.

***

В гостиной какое-то время висело молчание.

Потом распорядительница поклонилась и спросила:

- Может быть, госпоже что-то угодно? Какое-то занятие?

- Угодно, - кивнула Алиана, преодолевая душивший ее протест. - Я бы хотела заняться вышиванием. Пусть принесут напольные пяльцы, полотно и шелк.

Айлила кивнула:

- Будет исполнено.

И тут же отправила одну из прислужниц куда-то.

Очень скоро сюда принесли пяльцы с натянутым на рамку тонким полотном и корзинку с принадлежностями для вышивания. Установили все это у окна, где свет ярче. Алиана молча смотрела на все это, потом также молча села за пяльцы.

Разве она могла подумать, что ненавистное вышивание когда-нибудь станет ее любимым занятием?

Однако это позволяло Алиане отгородиться от всего происходившего вокруг нее.

А происходило многое. По знаку айлиды стали разносить конфеты и сладости, а в гостиной появились танцовщицы в легких одеждах. Невидимые музыканты заиграли какую-то тягучую мелодию, танцовщицы задвигались и стали страстно изгибаться.

Но все это шло мимо Алианы, она даже голову не подняла от своего занятия.

- Может быть, госпожа желает развлечься приятной беседой? - спросила айлида, видя, что она ни на что не обращает внимания.

Алиана пожала плечами.

- Мне все равно.

Распорядительница смерила ее долгим взглядом и кивнула одной из женщин,  сидевших гостиной. Та вышла, а через некоторое время в гостиной появились еще три красавицы, каждая со свитой. Алиана поняла, что это и есть наложницы, потому что брачного ожерелья она не увидела ни на одной. Женщины представлялись и кланялись ей. Потом расселись на пустовавших диванах и стали негромко переговариваться, при этом бросали на нее острые изучающие взгляды.

Мысль, что с каждой из них этот мужчина спал, вызывала такое  неприятие, что было трудно дышать.

Однако самым непостижимым и ошеломляющим было другое. В какой-то момент Алиана поняла, что снова владеет своей магией. Ощущение было сродни шоку. Однако она сразу скрыла свои чувства.

И нет, не позволяла своему дару свободно вылиться на полотно. А методично работала иглой, стежок за стежком выводя на полотне изображение полуразрушенного замка. Работала, а в голове роем неслись мысли.

Если это не ошейник подчинения, куда исчезла ее магия, когда он был рядом? Почему она не могла ему сопротивляться?! Догадка была ужасной.

Не могла сопротивляться, потому что не хотела?

Он каким-то образом подавлял ее волю? Лишал магии? Или при нем магия уходит сама? Обдумать все это надо было позже.

А сейчас - ошейник? Брачный артефакт. Но ведь браслет наместника она сняла без труда.

«Вы смогли снять брачный браслет   ...в этом случае помолвка считается расторгнутой».Только сейчас она осознала, что именно Хилмор ей тогда сказал. То есть, если она сможет снять брачное ожерелье, она будет свободна.

Алиана даже на миг зажмурилась и уколола палец.

Выступила капелька крови, она потянула палец в рот. А все вдруг сложилось в единую картину. Она еще не знала как. Но!

Кровь - усиливает магию.

Вспомнилось, как Рэйдегар забрал у нее капельку крови. А мысль работала дальше. Да, он сможет найти по крови, но больше не будет иметь никаких прав.

Ей срочно нужно остаться одной.

Она воткнула иголку в холст и сказала:

- Я хочу вернуться в свою комнату.

Перешептывания, музыка, танцы - все сразу же прекратилось, стоило Алиане встать. Молчание и легкое удивление на лицах, но гораздо больше настороженности.

Распорядительница-айлида поднялась со своего места и склонилась перед ней.

- Как угодно госпоже.

Потом хлопнула в ладоши:

- Сейчас вас проводят.

Вокруг Алианы выстроились прислужницы. Вот это, конечно, было лишнее, но она молча пошла к выходу, краем глаза успев заметить, какими взглядами ее проводили наложницы Рэйдегара. Сколько в этих взглядах было неприязни и ревности. Хотелось сказать им: «Оставьте вашего господина себе. Мне он не нужен». Однако она не сказала ни слова и не повернула головы.