Тайная песня

Роланд промолчал. У него разламывалась голова, болело горло, каждую мышцу сводила судорога. Было трудно дышать и ходить. Даже глаза болели. Недомогание началось около двух дней назад, но он не обращал внимания, зная, что не имеет права болеть теперь, когда несет ответственность за Дарию. Однако он был болен. Ему стоило огромного труда не дрожать, стоя возле нее.

– Остановись, – выдохнул Роланд, не в силах сделать больше ни шага.

Он прислонился к каменной арке и закрыл глаза, сознавая, что Дария пристально смотрит на него и вот-вот догадается, в чем дело.

Но она не успела ничего сказать. У него потемнело в глазах, и он медленно осел на землю.

***

Граф Клэр не сомневался, что два его воина пали от руки Роланда. Один лежал в стоячей, загнившей луже, другой – скрючившись в пещере поблизости.

– Ага, он убил их, наш красавчик священник, – зло усмехнулся он. – Но почему? Неужели они напали на него?

Граф осекся и побледнел. А вдруг его люди изнасиловали Дарию? И Роланд убил их за это? Нет, он бы этого не допустил, он наверняка убил их раньше, чем им представилась возможность что-нибудь сделать. Эдмонд Клэр сказал, обращаясь к Маклауду:

– Хотел бы я знать, куда наш священник увез Дарию, после того как разделался с этими остолопами. Зачем он поехал в эту мерзкую страну? У него здесь друзья?

Маклауду нечего было сказать. Более того, ему становилось все безразлично. Как и другие, он промок, замерз и мечтал только об одном – вернуться в Тибертон, в жарко натопленный большой зал, полный дыма от горящих каминов, выпить теплого ароматного эля и обнять мягкое женское тело.

– Мы будем хоронить их? – спросил кто-то. Маклауд покачал головой.

– Они дикари. Пусть гниют с миром.

***

Дария уже полтора дня знала, что Роланд болен, просто не хотела этому верить и выдумывала оправдания его упорному молчанию. Утром она спросила его, как он себя чувствует, и он огрызнулся, как бродячий пес. А теперь потерял сознание. Она опустилась возле него на колени. У него была лихорадка. Его тело дрожало, даже когда он лежал в забытьи.

Девушка огляделась в поисках помощи. Еще никогда в жизни ей не было так страшно.

– Роланд, – прошептала она, вне себя от ужаса. – Роланд, пожалуйста, ответь мне.

Молчание.

Дария безумно боялась, но не за себя, за него. Теперь ей было не важно, что он думал о ней, главное – он нуждался в ее помощи.

К ним направлялся священник в черной сутане.

– Святой отец, – прошептала Дария, – помогите нам.

Старик с любопытством посмотрел на нее, и она быстро добавила:

– Он – валлиец, а я его жена. Отец мой тоже был валлийцем. Вы понимаете по-английски? Священник кивнул.

– Да, я много лет жил в Херефорде. Что вы здесь делаете?

Девушка взглянула прямо в его проницательные, выцветшие глаза.

– Мой муж вез меня к своей семье в Честер, но по дороге заболел. Все из-за дождя и тяжелого пути.

В эту минуту Дария поняла, что священник с недоумением смотрит на ее мужское платье, и подосадовала на себя. Она обо всем забыла в стремлении защитить Роланда. Ей казалось, что жена в глазах священника заслуживает большей благосклонности.

Она быстро добавила:

– Я одета так в целях безопасности. На нас напали разбойники, и мы едва вырвались. Это мой муж дал мне мужскую одежду.

– Разумно. Я – отец Мардо, а кто вы и ваш муж?

– Его зовут Алан, он – фермер, святой отец. Наша ферма находится поблизости от Леоминстера. Пожалуйста, помогите нам.

Он был слугой Божьим и не мог оставить страждущего умирать в церкви.

– Подождите здесь, – велел священник. – Я позову пономаря на помощь.

Дарии, склонившейся над Роландом, показалось, что прошла целая вечность, прежде чем пономарь взвалил на плечо ее “мужа”, который все еще был без сознания, и, пронеся его по трем пролетам лестницы, положил на узкую кровать в маленькой чердачной комнатке скромного дома отца Мардо.

– У тебя есть монеты, дитя?

– Да, – сказала Дария. – Они у моего мужа. Пономарь присмотрит за нашей лошадью?

Священник рассеянно кивнул. Он видел эту лошадь. Откуда у простого фермера такой могучий боевой конь? Очень странно. Кто на самом деле был этот человек? Что же до женщины, то он сомневался, есть ли в ней хоть капля валлийской крови. Отец Мардо был рад, что она не назвала своего имени, – он не желал его знать.

Но сейчас это не имело значения. Надо было помочь молодому человеку. Священник заговорил быстро и деловито:

– Я принесу пиявок. Они должны помочь, если ему суждено выжить. Я прикажу моей служанке Ромиле доставить одеяла и воду.

Дария, вне себя от страха за Роланда, слегка кивнула. Оставшись с ним наедине, она увидела, что его одежда влажная, и решила ее высушить и согреть. Ей придется раздеть Роланда, хотя он вряд ли одобрил бы это, Дария развязывала его штаны, когда в комнату вошла старая женщина, высокая, худая, с гордой осанкой и густыми седыми волосами. Она несла одеяла и кувшин с водой. Служанка улыбнулась, обнажив ровные белые зубы.

– Вот, возьмите, – произнесла она медленно и невнятно по-валлийски. – Подождите, я вам помогу.