Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

Для Департамента полиции не было секретом повышенное внимание крайне правых к бывшему премьеру. В октябре 1906 г. полиция получила сведения о том, что III монархический съезд в Киеве принял решение ликвидировать Витте. По жребию приговор должен был привести в исполнение руководитель гомельского отдела «Союза русского народа» А.Х. Давыдов. После возвращения Витте из-за границы осенью 1906 г. в его доме было установлено круглосуточное дежурство агентов охранки. Сразу после обнаружения бомб на место происшествия прибыли ротмистр Комиссаров и полковник Герасимов. Им как опытным специалистам хватило беглого взгляда на взрывное устройство, чтобы определить, что оно изготовлено не революционерами. О том же свидетельствовали анонимные письма с требованием выкупа и угрозой вторичного покушения, которые Казанцев послал Витте через несколько дней. Подобный шантаж не был характерен для революционного подполья.

Тем не менее полиция не предприняла никаких шагов для обнаружения преступников… Они втроем выехали в Москву, где, по словам Казанцева, у его партии были свои люди в полиции — в случае ареста «в одну дверь впустят, а в другую выпустят». Он объяснил Федорову, что один из членов партии присвоил себе 80 тыс. руб., добытых в результате экспроприации. Чтобы заслужить доверие партии, Федоров должен убить предателя. 14 марта 1907 г. Казанцев показал этого изменника. Федоров догнал его и четыре раза выстрелил в лицо.

Погибшим был редактор «Русских ведомостей» Г.Б. Иоллос — один из ненавистных черносотенцам депутатов I Государственной думы и инициатор расследования преступления в Териоки. Как и в случае с покушением на Витте, черносотенцы провели всю подготовку и отошли в сторону только перед самым финалом. Убийство произошло около дома члена «Общества активной борьбы с революцией» И.В. Торопова, сотрудничавшего с Департаментом полиции. В его доме размещалась редакция черносотенной газеты «Вече». Незадолго до убийства Торопов опубликовал на страницах этой газеты предупреждение, что если с его головы упадет хоть один волос, будут убиты редакторы трех либеральных газет, в том числе «Русских ведомостей».

Только узнав из газет, кого он застрелил, Федоров почувствовал неладное. Он начал допытываться у лжемаксималиста: «Почему ты не имеешь партийной выдержки, не читаешь никаких брошюр, не можешь говорить так, как сознательный человек, меня ни с кем не знакомишь из своей партии, а сам имеешь знакомство с каким-то графом Буксгевденом?» Казанцев мне на это ответил, что у нас такая программа: как можно держаться конспиративнее и выдавать себя за черносотенца, а что с графом я имею знакомство, то он тоже работает у нас в партии… Тут я немного понял, что, видится, вместо максималистов попал к черной сотне».

В это время из ссылки бежал Петров. Он разыскал в Москве всю троицу, и Федоров тайком поделился с ним своими подозрениями. Рабочие решили следить за Казанцевым. «Я внимательно наблюдал за ним, — вспоминал Петров. — В полуоткрытом ящике его стола в момент, когда он выходил, я видел “список адресов” для секретных сношений между “организациями Союза русского народа”».

Не зная, что он разоблачен, Казанцев предложил вернуться в Петербург и закончить дело, не удавшееся в январе. По его плану рабочие должны были метнуть бомбы в автомобиль Витте по дороге в Государственный совет. Время покушения было выбрано не случайно — конец мая, когда правительство и политическая полиция искали повода для роспуска II Государственной думы. Со своей стороны черносотенцы принимали активное участие в дискредитации левых партий, завоевавших большинство мест в Думе. Террористический акт против видного деятеля, совершенный из мести бывшим членом Совета рабочих депутатов, мог бы обеспечить правительству удобный повод для усиления репрессий.