Тайная семья

Она медленно спустилась по лестнице, задержавшись на площадке, чтобы послушать: нет ли чего-то, не соответствующего обстановке. Внизу она открыла дверь, ведущую под лестницу, и нырнула внутрь. Система тревоги была готова к работе. Рональд, садовник, жаловался и ворчал, когда она велела ему проложить в футе под землей вплотную вдоль стен индукционный провод, но в итоге сделал так, как она велела, припомнив, кто платит ему за работу. Панель управления — явление в этом мире в высшей степени «инопланетное» — была установлена за фальшивой доской в нижнем холле. Мириам включила свой приемник, пристроила на место наушник, освобождавший руки, и продолжила свое одиночное патрулирование.

Разумеется, все теперь зависело от Брилл. И от Роланда, если исходить из предположения, что он на уровне и не из тех, кто ведет слишком жесткую и скрытую игру против нее. Кем бы они ни были. Она вполне обоснованно считала, что он не из них — потому что иначе у него было бы множество возможностей избавиться от нее безнаказанно и ни у кого не вызвав подозрений, — но по-прежнему оставалась неясность с Брилл. Однако какую бы игру девушка ни вела, эта игра точно была не враждебной, вот почему Ольга и была отправлена назад за рюкзаком, чтобы доставить его сюда. Предположение, что не верить еще и Ольге, доводило Мириам до головной боли. «Тебе следует с чего-то начать, не правда ли?» — спрашивала она себя. Если, считая, что Ольга на ее стороне, она ошибалась, то изменить что-либо уже не могла. А Ольга ручалась за Брилл. Втроем они могли бы извлечь гораздо больше пользы, чем вдвоем, когда все станет известно — если это действительно скоро произойдет.

Большие часы на площадке медленно отмеряли секунды. Мириам прошла на кухню, открыла дверцу большой чугунной кухонной плиты, стоявшей у внутренней стены, и подбросила туда угля. Затем повернула заслонку. Ночь обещала быть чрезвычайно холодной, и хотя в «прогулочном» снаряжении и пуленепробиваемом жилете должно было быть тепло, Мириам ощущала, как мороз пробирает ее до костей.

Два человека, один из них похожий на китайца, замечены в «неподходящих» пабах. Она тряхнула головой, припоминая распустившийся в темноте «кровавый цветок» и длинный кривой нож. Ощущение рук Роланда, прикасавшихся к ее обнаженной коже, бросало ее в жар и холод одновременно. Айрис поглядывала на нее с осторожным, испуганным выражением, с такой же не подобающей матери надменной черствостью, как у Энгбарда. А вот мои самые любимые вещи, похожие на бруски масла брикеты мягкого металла, ярко светящиеся в сумраке лавки, принадлежащей квартирмейстеру революционеров: автоматический пистолет «Глок» и кольца с бриллиантами…

Мириам встряхнулась.

— Вот проклятье, если ждать здесь, я просплю все на свете. — Она встала, зажгла конфорку на плите и поставила чайник. Чашка кофе приведет ее в чувство. Она взяла диктофон, перемотала пленку и прослушала записи, сделанные днем раньше.

«У основателя семьи было шестеро сыновей. Пятеро из них обзавелись семьями, в результате их совместной деятельности и возник Клан. Шестой… что же случилось с ним? Энгбард говорил, что он отправился на запад и исчез. Предположим… предположим, исчез. То есть добрался до Западной империи, но обеднел, попал в нужду, счастье ему изменило. В странствиях он потерял свой талисман, медальон с узелковым рисунком. Если ему пришлось воссоздавать его по памяти, для того чтобы путешествовать между мирами, добился ли он успеха? А я добилась бы? Я знаю, что происходит, когда смотрю на этот узор, но точно ли я помню все его фрагменты, достаточно ли хорошо, чтобы нарисовать? А ну попробуем!»

Шум перемотки. Щелчок. Новая запись.

«Нет. Я потратила десять минут, и все, что я нарисовала, не возымело никакого действия. Гм-м. Итак, теперь известно, что не так-то просто воссоздать рисунок по памяти, и я знаю, что если смотрю на другие изображения, то попадаю сюда, а не домой. Гм-м. И вновь сомнения».