Тайная сила масонства

Y. ведь не уступит своего дома ради того только, что дом продан кагалом. И ведь нет у кагала власти, чтобы принудить его к уступке!?

Что же, спрашивается, приобрел покупатель? — В ответ на эти весьма резонные вопросы скажем следующее: с заключением купчей крепости, еврей X. получил от кагала на имущество христианина Y. «хазака» — власть, в силу которой ему одному предоставлено право, без малейшего препятствие или конкуренции со стороны других евреев; стараться овладеть этим домом, как в купных актах сказано: «какими бы ни было средствами». Раньше же окончательного овладения еврея домом, «хазака» предоставляет ему исключительное право нанимать этот дом от настоящего его хозяина, заниматься в нем торговлей, давать деньги в рост хозяину и прочим нееврейским жителям оного и эксплуатировать их.[596]

«Но бывают случаи, когда кагал продает в эксплуатацию еврею только лиц, но без недвижимого имущества; это называется «меропие».

Вот слова закона относительно этого чудовищного права: «если человек (т. е. еврей, — христиане не люди, а животные!) имеет в своей эксплуатации нееврея, то в некоторых местах запрещается другим евреям входить в сношение с этим субъектом и делать подрывы первому; но во всяких других местах вольно каждому еврею иметь дело с этим лицом, давать ему деньги в заем, устраивать подкуп и обирать его, ибо имущество нееврея все равно, что «гефкер» (свободное), в кто им раньше овладеет, тому оно и принадлежит».[597]

«Кто знаком с жизнью христианского населения с.-з. и ю.-з. края, — говорит Брафман, — тот знает, что нет там христианина, нет такого учреждения, нет и такой крестьянской общины, при которой не состоял бы какой-нибудь еврей: фактор, шинкарь или перекупщик; он всегда сумеет втереться, сделаться сначала необходимым, а впоследствии и неизбежным; но ни отдельному лицу, ни учреждению, ни общине не известен тот факт, что это в начале как бы случайное и в последствии упорное вмешательство еврея в дела и жизнь их, основано на праве, купленном данным евреем у кагала с условием исключительного бесконкурентного со стороны других евреев им пользования».[598]

«Жид и его кагал — все равно, что заговор против русских!» — воскликнул лет тридцать назад Ф. М. Достоевский.

V

«Издавна, — пишет Алексеев-Шахнович, — существует в еврейских общинах российской империи кагальный налог, известный под именем «коробочного сбора», который взимается с евреев за употребление кашерного мяса. Сбор этот самим кагалом предназначается в пользу государственной казны, для пополнения разных недоимок с евреев, в действительности же большею частью поступает в казну талмудического царства — на разные потребности самого еврейства, в интересах его национальных, кагало-административных и экономических целей. Чтобы поставить эту частность как следует, кагал позаботился устроить в каждом местечке и городе еврейской оседлости скотобойни и сделал постановление, чтобы каждое животное в них зарезанное непременно оплачивалось налогом: сумма этого налога весьма значительна, и каждый бедняк, съедающий фунт мяса, чувствует его тягость…» «Известно, что по талмуду еврею дозволяется употреблять только то мясо, которое было зарезано шохатом — еврейским мясником и им признано годным к употреблению; всякое другое мясо считается «треф» — скверным и приравнивается к «невели» — падали.

Теперь стоит представить, что тот или другой еврей, по легкомыслию ли своему или по равнодушию к вере, поел трефного мяса, нарушил закон талмуда, дело принимает оборот серьезный, — тогда он может навлечь грех на весь Израиль, и вот чтобы отвлечь кару и от всего народа, кагал признал нужным взять под свою охрану еврейские скотобойни, наблюдая чтобы «святые» талмудические правила о «кашере» в точности были соблюдаемы. Дело это поставлено предусмотрительно: чтобы придать своим распоряжениям больше веса и заставить каждого еврея, даже и неблагонадежного, в точности исполнять их; кагал не только лично от себя за ним наблюдает, но и устроил так, что и русские власти принуждены приходить к нему на помощь. Странное это на вид явление объясняется таким образом: не доверяя себе и своим личным средствам в деле охранения столь важного по его практической стороне вопроса в опасаясь, как бы кто-нибудь из оштрафованных за нарушение «кашера» не стал искать защиты и правосудия у местных властей и законов, кагал постарался найти точку соприкосновения своих интересов с интересами государства, подвел устав о «кашере» под эгиду русских законов и обеспечил его силой этих законов. Это было не трудно сделать. Требовалось только указать правительству, что коробочный сбор от «кашера» может служить дополнительной и облегчительной статьей в деле взыскание повинностей с евреев, и больше ничего.