Тайная сила масонства

Припомним кадетские требования о всеобщей амнистии и непрестанные требования отмены смертной казни. Когда же революция берет верх, то беспощадным и кровавым инстинктам «сознательных борцов» открывается широкое и легальное поле применить на практике инстинкты ненависти и мщения. Сами идейные масоны в палачи не пойдут, но будут щедро подписывать смертные приговоры, якобы во имя «идей». В руководство всех своих учений и действий по-видимому они взяли тактику устройства, и выполнение французской революции 1793 года, придерживаясь иногда до смешного раз навсегда установленных приемов».[664]

Приведем выдержку из заслуживающей серьезного внимания статьи г. Некого и масонстве в России:

«Разоблачение Бурцева выяснили, что и в России масонская организация успела опутать уже все ведомства сетью шпионов и предателей и что для главного штаба революции нет никаких сокровенных тайн: вся правительственная организация в малейших ее деталях, все, что хоть сколько-нибудь может интересовать этот главный штаб находится перед последним, так сказать, «налицо», благодаря раскинутым сетям масонства. Вместе с тем все правительственные мероприятия, которые могут хоть сколько-нибудь внести успокоение и порядок на Руси, подвергаются усиленной травле еврейско-масонской прессой, причем и общество, и представителей правительственных сфер тонким гипнозом убеждают, что никакой опасности ни государство, ни Глава его не подвергаются, а страхи к подготовлению почвы к государственному перевороту — ничто иное, как правительственная же провокация».

«Все это не может не вселять тревоги не только в тех лицах, которые основательно ознакомились со значением и деятельностью масонства, как величайшего подпольного рычага мировых событий и государственных переворотов, но и просто среди массы честных и рассудительных русских граждан, т. е. тех, ум и сердца которых не подверглись масонской заразе.

Тревога эта тем сильнее и тем основательнее, что наше правительство не принимает решительно мер к ограждению тайны охранного дела, и в самой Думе допускает — если так можно выразиться — «легализацию революции».

В то время как за пределами Государственной Думы правительство привлекает к ответственности за принадлежность к известным антиправительственным союзам и партии, оно же терпит официальное представительство этих союзов и партий в Государственной Думе и предоставляет простор тем из этих представителей, которые в стенах Таврического дворца или за стенами его обнаруживали не только явную солидарность с элементами революционными, но даже и соучастие и в заговорах».[665]

Три нелегальные партии — социал-демократы, трудовики (т. е. социал-революционеры) и кадеты начинают заменять для тайной еврейской силы открытые масонские ложи, ибо, будучи проводниками еврейских внушений, они в то же время имеют возможность выступать открыто в Государственной Думе от своего имени и таким образом приучают как правительство, так и общество к своему явному и преступному существованию.[666] Все в душе это сознают. Вот, что пишет опять таки М. Меньшиков:

«Процесс барона Унгерн-Штернберга, прошедший за глухо закрытыми дверьми, возбуждает сильную и вполне справедливую тревогу в обществе. Преступный барон, как известно, добыл и перепродал за границу доклад, внесенный в Государственную Думу, относившийся и нашей государственной обороне. Но вот вопрос: может ли вообще оставаться в секрете доклад, вносимый в столь пестрое и столь многоголовое учреждение, какова Государственная Дума? Пусть этот доклад не оглашается в открытом заседании Думы, пусть он даже не выходит из особой комиссии, обязанной держать его в секрете. Но имеются ли — действительные гарантии в том, что секрет этот будет соблюден? Дело названного барона свидетельствует, что гарантий нет, да и быть их не может. Государственная Дума наша — не древний римский сенат, показавшийся одному чужестранному послу собранием богов. Государственная Дума состоит не сплошь из таких государственных людей, на мудрость и патриотизм которых отечество могло бы положиться. Высокое законодательное совещание у нас придумано так остроумно, что на горсточку верных государству представителей приходится вдвое больше людей легкомысленных и невежественных, да столько же враждебных ему. Явно враждебных, до преступности, которая не преследуется только потому, что преступники в данном случае сами состоят в звании законодателей.

Государственная Дума единственное учреждение, в котором государство допускает присутствие своих разрушителей — социалистов и революционеров и даже предоставляет их голосам решать иногда судьбу государственных вопросов»…[667]