Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Анализ современной прибалтийской исторической литературы позволяет выделить следующие основные научные проблемы изучения политической обстановки в прибалтийских республиках и деятельности спецслужб в Латвии, Литве и Эстонии в ХХ в.

1. Военно-политические и правовые обстоятельства обретения прибалтийскими республиками независимости де-факто и де-юре в 1918–1920 гг.

Вопрос образования Прибалтийских государств в 1918 г. вызывает множество дискуссий у зарубежных историков. Большинство из них «забывает» о роли германской армии, оккупировавшей к тому времени значительную часть Прибалтики и создавшей оккупационную администрацию. Историки в своих работах стараются больше внимания уделять роли национальных «демократических сил» в обретении республиками собственной государственности. При этом немцам отводится роль некоего «культурного ориентира», благодаря которому прибалты могут противостоять натиску с востока. В частности, вот что пишет об образовании Эстонского государства Э. фон Деллингсхаузен:

«Благодаря вторжению германских войск Эстония осталась в культурном пространстве Европы. После падения германской власти наши соотечественники помогали защищать родину от наступления большевистских орд и … они все же участвуют в построении возникшего нового эстонского государства. То, что они наряду с сохранением немецкой культуры и цивилизации желают закрепиться на родных полях и лугах, является их естественным правом и нравственной обязанностью»[727].

Однако «вхождение в европейское культурное пространство» сопровождалось жестокими репрессиями, а немецкое влияние в Прибалтике было весьма далеко от идей сохранения и распространения немецкой культуры и цивилизации.

Для недовольных политикой правительства в Латвии были созданы концлагеря: один находился в Лиепае, другой — в 40 км от Риги, в Калнциемских каторжных каменоломнях. В Латвии эти каменоломни называли «нашим Сахалином».

Четкое следование немецким «культурным ориентирам» привело к тому, что в одной только Риге к 1939 г. насчитывалось 66 обществ прибалтийских немцев. Они открыто вели прогерманскую пропаганду, восхваляли «великого фюрера» и активно занимались производственной и внешнеэкономической деятельностью с «партнерами из рейха». 13 февраля 1939 г. рижская пресса сообщила, что каких-либо идеологических разногласий между Германией и Латвией не существует, а 7 июня этого же года Германия заключила договор о ненападении с Латвией. Это коренным образом упрочило исключительный статус прибалтийских немцев. Уже в июле 1939 г. их делегация в составе 35 человек приняла участие в 5-м съезде национал-социалистической организации «Сила через радость» в Гамбурге, где присутствовал Г. Геринг. При этом латвийские немцы были одеты в униформу с рунами СС, участвовали в общем параде и вообще «держались очень воинственно».

То же самое можно сказать о пребывании в «европейском культурном пространстве» Литвы и Эстонии.

2. Политика прибалтийских режимов по отношению к белому движению.

В последние годы в печати обоснованно возрос интерес к белому движению, судьбам российской эмиграции в том числе и в Прибалтийских республиках. Вместе с тем в прибалтийской историографии не является популярной тема положения белогвардейских частей, которые были вынуждены остаться на территории Эстонии и Латвии по окончании Гражданской войны.

Недавно в Эстонии была издана книга историка И. Копытина «Русские в эстонской освободительной войне». Вот что он пишет о судьбе Северо-Западной армии (СЗА):

«После неудачной Петроградской операции Северо-Западная армия, откатившись под Нарву, потеряла всю русскую территорию. Личный состав полков и дивизий устал, поскольку с 28 сентября 1919 года белогвардейцы практически бессменно находились в боевых действиях. Эстонская Республика к продолжению войны была не готова, перевести армию белогвардейцев в полном составе на какой-либо другой фронт Гражданской войны не представлялось возможным, и поэтому было решено Северо-Западную армию ликвидировать.