Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Все началось 22 декабря 1959 г., когда в Москву рейсом «Аэрофлота» из Дели после двухнедельной командировки в Индию вернулся заслуженный московский художник А.А. Кокорекин. Вскоре он обратился к врачу с жалобами на боль в животе и повышение температуры до 39 градусов. Терапевт поставил диагноз — грипп. Вновь навестив больного и обнаружив, что боли в животе не прошли, температура также не спала, врач предположил — аппендицит. На следующий день Кокорекина осмотрел хирург, который сразу же опроверг этот диагноз и заподозрил сыпной тиф, обратив внимание, что у больного сыпь. 27 декабря Кокорекина осмотрел инфекционист. Температура у больного спала, но самочувствие ухудшилось, он начал кашлять кровью. Больного госпитализировали в инфекционное отделение Городской клинической больницы им. С.П. Боткина. 28 декабря Кокорекину стало хуже. Врачи отметили сильное покраснение кожи, появление отеков, у больного заподозрили тяжелую аллергическую реакцию на антибиотики. 29 декабря состоялся консилиум с участием всех врачей, от терапевта до гематолога и отоларинголога, диагноз был оставлен прежний. Но вечером неожиданно для лечащих врачей и всего консилиума больной умер. По результатам вскрытия была записана официальная причина смерти: геморрагическая алейкия.

Однако события последующих дней показали, что все диагнозы оказались ошибочными. Вскоре после смерти Кокорекина у контактировавших с ним лиц проявились симптомы аналогичной болезни: лихорадка, кашель и сыпь. Признаки заболевания обнаружились у одной из сотрудниц Боткинской больницы, регистрировавшей больного при его поступлении, а также у дежурного врача, проводившего первичный осмотр пациента. Заболел также мальчик, лежавший в палате этажом ниже палаты Кокорекина. Как позже предположили, ему инфекция передалась через расположенное над кроватью отверстие общей вентиляции. Следующим больным стал один из технических сотрудников больницы, который и вовсе только прошел мимо открытой двери в палату, где лежал художник. Заболели врач-отоларинголог и знакомая семьи Кокорекина, навещавшая его на дому до госпитализации[595]. Поначалу у них также подозревали грипп, затем ветрянку. И только 15 января 1960 г., когда биологический материал, взятый с кожи одного из больных, все же отправили на лабораторную диагностику в НИИ вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова, установили точный диагноз — оспа. Таким образом, художник четыре дня лечился на дому, а госпитализирован был только за два дня до смерти; верный диагноз при вскрытии поставлен не был, он выяснился гораздо позже при обследовании других заразившихся[596]. То есть, прошло две с половиной недели, прежде чем определили, от чего на самом деле умер «нулевой» пациент Кокорекин. Объясняется это тем, что ко времени чрезвычайного происшествия о существовании страшнейшей болезни, выкашивавшей в средние века целые города, в послевоенном СССР порядком подзабыли даже врачи.

Ранее с черной оспой в стране упорно и успешно боролись. В далеком 1919 г., когда количество заболевших в стране оценивалось в 186 тыс., вышел декрет СНК РСФСР «Об обязательном оспопрививании». Через пять лет число случаев заболевания сократилось до 25 тыс., еще через пять лет — до 6094, а в 1936 г. путем всеобщей вакцинации населения оспа в СССР была уже полностью ликвидирована[597]. Врачи даже не предполагали, что оспа может вернуться и перестали брать эту опасность в расчет, а более чем двадцатилетнее отсутствие врачебной практики привело к ошибкам в постановках диагноза.

После установления точного диагноза стало ясно, что в Москве стартовал процесс распространения смертельно опасной инфекции, и огромное число людей находятся в опасности. Столица оказалась на пороге страшной эпидемии. Об этом немедленно сообщили высшему руководству страны, и в тот же день на оперативном совещании у Н.С. Хрущева был принят комплекс чрезвычайных мер, чтобы не допустить дальнейшего распространения черной оспы по городу[598]. Реализация этих мер проходила под жестким контролем председателя КГБ А.Н. Шелепина. Сотрудники органов госбезопасности и милиции наряду с медицинскими работниками стали главными исполнителями.

Прежде всего оперативный состав органов КГБ немедленно приступил к выяснению обстоятельства заражения Кокорекина и выявления всех, с кем контактировал художник, начиная с момента его прибытия в Индию. Как возможная версия не исключалась акция бактериологической диверсии.