Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Для установления контроля за политически разрозненным эмигрантским населением 28 декабря 1934 г. при деятельном участии главной японской военной миссии (ЯВМ) в г. Харбине было создано Бюро по делам Российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ)[640]. Формально Бюро имело статус административного органа при правительстве Маньчжоу-Го, фактически, как и всё в «империи», подчинялось КГВ и ее основному разведывательному органу — главной ЯВМ в г. Харбине. Лишь многим позднее, в ноябре 1943 г., в виду нежелания Токио раздражать Советский Союз после того, как ход войны на советско-германском фронте изменился коренным образом не в пользу Германии, неудач Японии на Тихом океане и, что немаловажно, наличия агентурных данных о присутствии в рядах Бюро агентов советских органов госбезопасности, БРЭМ перевели в разряд «вспомогательного аппарата» при правительстве Маньчжоу-Го[641].

Регистрация в Бюро являлась обязательной для всех эмигрантов, если они не перешли в подданство Маньчжоу-Го. Непризнание БРЭМ в качестве национального русского эмигрантского центра расценивалось официальными властями как неуважение к государственному порядку Маньчжоу-Го и грозило депортацией за его пределы. Первоначально в составе аппарата Бюро работали переселенческий, культурно-просветительный, благотворительный и железнодорожный отделы. К 1945 г. структура усложнилась, стала более разветвленной: возросло количество отделов, изменились их названия, появились подотделы, на местах открылись отделения и представительства.

Заметное место в подрывной работе японских спецслужб против СССР принадлежало эмигрантским организациям. В 1945 г. на допросе в Москве бывший начальник Информационно-разведывательного управления (ИРУ) КГВ генерал-майор Ш. Акикуса показывал: «…Основной базой разведывательной работы против Советского Союза, проводившейся харбинской ЯВМ, являлась русская эмиграция и, в частности, ненавидящие Советский Союз члены Российского фашистского союза, Союза казаков на Дальнем Востоке. Эти организации постоянно поставляли харбинской ЯВМ кадры агентуры»[642].

Самым тесным образом был связан с японскими специальными службами еще со времени иностранной военной интервенции на советский Дальний Восток атаман Г.М. Семёнов. В научных трудах и архивных документах можно почерпнуть много примеров взаимодействия харбинской резидентуры японской военной разведки с лидерами белой эмиграции в Китае и, в частности, с Семёновым по разведывательно-подрывной деятельности (от международных отношений до поставок вооружения и финансовой помощи), опыт которой органы спецслужбы Японии, включая ЯВМ, широко использовали впоследствии, в 30–40-е гг. ХХ в.[643] В 1945 г. уже находясь в НКВД СССР атаман заявлял, что «…как и все, возглавители бюро [БРЭМ] на местах подчинялись местным начальникам японских военных миссий и выполняли все их задания, включительно до контрразведывательных, вербовочных… военной подготовки молодежи… а также информации масс эмиграции о текущих событиях»[644].

Политический режим Маньчжоу-Го имел выраженный фашистский тип. Роль государственной партии, объединявшей многонациональный народ «империи», выполняло общество Кио-Ва-Кай, называвшееся «неофашистской организацией». Главной его задачей являлось обеспечение народу «империи» духовного фундамента для борьбы за процветание Восточной Азии: «Вместо отдельных народов, отдельных организаций будет единая мощная организация с едиными мыслями и идеями»[645]. Русских эмигрантов предполагалось объединить для борьбы с Коминтерном и достижения «заветной цели, имя которой Великая Россия»[646].

Среди антисоветских организаций особую лояльность к японцам проявляли местные фашисты. Не случайно на должность начальника 2-го (культурно-воспитательного) отдела БРЭМ назначили вождя Русской фашистской партии К.В. Родзаевского. В докладной записке начальника Управления НКГБ СССР по Хабаровскому краю С.А. Гоглидзе отмечалось, что на 29 декабря 1944 г.: «…Из всех белоэмигрантских политических организаций сохранил себя и идеологически, и организационно один лишь “Российский фашистский союз”, претендующий на роль единственного политического объединения белоэмигрантов и в этом отношении пользующийся полной поддержкой ЯВМ»[647].