Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Особенно это бросается в глаза на фоне событий, происходящих в строящимся государственном аппарате и обостряющейся политической обстановки. В первом случае, с одной стороны, дело в том, что ВСК не имела права проведения самостоятельных арестов и обысков. Анализ документов показывает, что практически каждый день перед ней и ВРК вставала необходимость проведения обысков и арестов[125]. Бросается в глаза тот факт, что вопрос об этом праве подымался в ВРК и СНК в разных вариациях за ноябрь 1917 г. неоднократно. Первый обращал особое внимание, что все обыски и аресты должны производиться только по его ордеру[126]. Между тем, на заседании 15 ноября В.И. Ленин предлагал ВСК дать право «самостоятельного ареста помимо ВРК»[127]. На вечернем заседании ВРК 19 ноября, рассматривая этот вопрос, было предложено три варианта: 1) обыски проводить только с санкции ВРК, а аресты непосредственно самой ВСК; 2) ночные аресты и обыски — только с санкции ВРК; 3) все аресты только с санкции ВРК. Однако вопрос с повестки дня был снят[128]. В результате, ВСК так и не получила права на проведение самостоятельных арестов и обысков. С другой стороны, по мере создания советского государственного аппарата существование самого ВРК становилось нецелесообразным. ВРК начинал дублировать работу ВЦИК, СНК и различных комиссариатов. Так что его упразднение было делом времени. Тем более, что к самой ВСК накопились весьма значительные претензии[129]. К тому же нельзя исключать и субъективного фактора, поскольку председатель СНК В.И. Ленин стремился сконцентрировать управление механизмом защиты государства в своих руках, на что и получил 17 ноября 1917 г. разрешение ВЦИК. П. 3 Наказа о взаимоотношениях ВЦИК и СНК гласил: «Мероприятия по борьбе с контрреволюцией могут быть проводимы Советом Народных Комиссаров непосредственно, под условием ответственности перед Центральным Исполнительным Комитетом»[130]. Очевидно, что механизм в борьбе с контрреволюцией в лице ограниченной ВСК оказался неудобным для руководства большевиков, а всякие попытки его реформирования в нужном русле заканчивались неудачей.

Во втором случае разгон Учредительного собрания вызвал негативную реакцию у всех политических сил страны. Ситуация накалилась до предела. В начале декабря 1917 г. большевики получили сведения о подготовке низложенным Временным правительством забастовки служащих государственных учреждений во всероссийском масштабе[131].

Необходимо отметить, что лидер большевиков В.И. Ленин был незаурядным прагматиком, чувствовавшим остроту момента. Это во многом предопределило своевременность их действий по удержанию власти в своих руках. Поэтому, во-первых, говорить об экспромте несколько неверно, а, во-вторых, большевиками был взят курс на создание органа борьбы с контрреволюцией, подчиненного СНК и имевшего более широкие права чем у ВСК, именно в ходе срыва готовящийся всероссийской забастовки государственных служащих. В результате, ВРК 5 (18) декабря 1917 г. прекратил свое существование, а СНК по предложению Ф.Э. Дзержинского обсудил вопрос о создании специального органа, обеспечивающего порядок в столице.

6 декабря 1917 г. СНК по рекомендации В.И. Ленина предложил Ф.Э. Дзержинскому представить список членов комиссии и разработать меры по борьбе с саботажем. 7 (20) декабря 1917 г. на заседании СHK было решено учредить Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем[132].

Фактор противостояния с левыми эсерами в образовании ВЧК имеет место быть, хоть он и не играл определяющей роли. Действительно, как указывалось выше, в состав ВСК входили большевики. Но уже на известном заседании СНК от 15 ноября 1917 г. рассматривалось предложение пополнить ВРК на паритетных началах левыми эсерами[133]. На вечернем заседании ВРК 22 ноября было принято решение увеличить состав ВСК до 7 человек, предоставив 3 места социалистам-революционерам[134].

Положение партии левых эсеров имело двойственное значение для большевиков. С одной стороны, союз с ними, имевшими большую поддержку среди основной массы населения России в лице крестьянства, был жизненно необходим для большевиков, а с другой — именно эта политическая сила, входившая в ВЦИК и ВРК, а с 7 декабря 1917 г. — и СНК, регулярно выступала с критикой кардинальных действий существующей власти. Поэтому можно согласиться с А.М. Демидовым, что голос протеста для большевиков, в условиях становления Советской власти, был очень болезненным[135].