Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Одной из задач, стоящих перед Михайловским, стало взятие под контроль и пресечение связей эмигрантов-белогвардейцев, прежде всего осевших в Константинополе, с возможными оппозиционными силами в Крыму и на Украине. Другой, не менее важной задачей, стали мероприятия по разложению антисоветской эмигрантской среды путем использования движения за возвращение на Родину, начавшееся среди бывших военнослужащих врангелевской армии зимой 1920–1921 гг.

Большинство историков сегодня приводят в качестве примера спецоперацию ВЧК по «выводу» на советскую территорию группы высокопоставленных офицеров Русской армии во главе с генерал-лейтенантом А.Я. Слащевым-Крымским.

Это действительно был серьезный удар по моральному настроению эмигрантов. Но рассказывая о Слащеве-Крымском многие упускают одну важную деталь. Его история стала вершиной айсберга тайной войны, развернувшийся по обоим берегам Черного моря.

Восстановленные спецслужбы Белого движения на противоположном берегу тоже извлекли урок из «приключений спасителя Крыма». Уже на первом пароходе, прибывшим из Турции в Одессу с 4000 контингентом репатриантов, чекистами было задержано 40 человек, у которых нашли шифры, явки и взрывчатку. Многие из арестованных сознались, что «работали» на белую контрразведку[253].

30 сентября 1922 г. подчиненный Г.С. Михайловского, уполномоченный КРО СОЧ ГПУ Крыма Старосельский, подписал постановление за № 26, которое утвердил начальник отделения и руководитель крымских чекистов А. И. Ротенберг. В документе говорилось о бывшем военнослужащем Русской армии Стеценко, работавшем на английскую контрразведку и желающем возвратиться на Родину. В нем указывалось, что «…на самом деле, по имеющимся у нас сведениям от нашего закордонного с/с (секретного сотрудника. — С.Т.), Стеценко в Россию желает вернутся с определенной целью, для чего имеет поручения от английской контрразведки и особоуполномоченного монархического Верховного совета. От последнего он имеет мандат, пароли и явки для связи с монархическими организациями на территории РСФСР».

В заключении крымский контрразведчик предлагал «…в Севокрполитотдел дать задание в случае прибытия Стеценко и с/с немедленно их арестовать и, не проводя обыска, препроводить в распоряжение СОЧ КПУ».

22 октября 1922 г. в Севастополе с парохода, пришедшего из Турции, на берег сошел мужчина «…нижее среднего роста, средней полноты, светлый шатен, со светлыми глазами, бритый, не красивый, выражение лица не приветливое. Одет в синий костюм, лакированные полуботинки, мягкая серая шляпа, непромокаемый плащ — желтого цвета и всегда носит палку» с ним был «еврей, кличат Шуркой». Так впоследствии описали сотрудники севастопольского пограничного отделения Крымского политического управления (КПУ), задержанного по указанию крымских контрразведчиков М. Л. Стеценко, потомственного дворянина, уроженца г. Мелитополя, тогда еще Таврической губернии, закончившего духовную семинарию, бывшего капитана царской, деникинской и врангелевских армий.

Чуть позже в собственноручной автобиографии, написанной во внутренней тюрьме КПУ в Симферополе, Михаил Лукич напишет: «До декабря месяца 1917 года служил капитаном в 65-м Московском полку, с 10 декабря 17-го года по 19 января 1918 г. при Крымском штабе в городе Симферополе по ополчению защиты народов Крыма от большевиков, был начальником Керченского района и комендантом города, с июля по декабрь 18 года при гетманской власти — старшим помощником начальника уголовно-розыскного и осведомительного отделения Северной Таврии, с декабря месяца того-же по 26-ое февраля 1919 года — начальником мелитопольской контрразведки прифронтовой полосы при генерале Шиллинге, с 20 марта 19 года — начальник контрразведывательного отделения штаба Керченско-Азовской армии, с декабря месяца 19 года по 30 октября 20 года — при Таврическом управлении государственного розыска, заведующий агентурой управления. С 30 октября 20-го года эвакуировался в Константинополь…».

Подкладка пиджака Стеценко с явками.

Иностранный паспорт М.Л. Стеценко

Впервые крымские чекисты узнали о нем из перехваченного отделением военной цензуры из Константинополя письма в конце января 1922 г.

Тогда некто Стеценко писал в Симферополь своему «хорошему товарищу» Павловскому о своей жизни на чужбине.

Сотрудникам КПУ не составило большого труда установить адресата, кому предназначалось письмо. Им оказался симферопольский еврей М. Павловский, который на допросе сообщил, что познакомился со Стеценко в 1919 г. в Керчи, когда последний руководил местной контрразведкой и арестовал его за участие в большевистском подполье, освободив в последствии из-под стражи за крупную взятку.

Интересен аргумент, который привел чекистам в свое оправдание Павловский, заявив: «Если я получал от Стеценко что-либо, то пусть меня сбросят с 4 этажа этого здания. Никаких сведений о Стеценко я не знаю и не желаю даже слышать о нем, т. к. во времена Врангеля не мало от него натерпелся…».