Тайная вечеря. Путешествие среди выживших христиан в арабском мире

Добравшись наконец до расположенной напротив храма Рождества площади Мангер, я сажусь в ресторанчике и заказываю себе обед. Сегодня здесь спокойно, и я лишний раз могу убедиться в правоте тех, кто считает, что в город вернулся туризм. Становится вполне понятным желание забыть о событиях, произошедших тут всего несколько лет назад еще и потому, что последние пять лет на Западном берегу характеризуются определенным экономическим прогрессом. Я считаю, что за последние годы дела у людей идут гораздо лучше, в том числе и у христиан, несмотря на продолжение демографического спада.

Такого не было здесь 10 лет назад, когда по этой площади кружили израильские танки, разметая перед собой припаркованные автомобили, мусорные баки и маленькие самодельные дорожные ограждения палестинцев[31]. Хотя членам семьи Рахеба и удалось увернуться от пуль, тут, на площади, разворачивалась своего рода большая политическая тайная игра, на мой взгляд, преследовавшая цель привести палестинских христиан в плачевное состояние. Израильтяне бросили силы на подавление палестинского ополчения на окраине Вифлеема, откуда ополченцы стреляли в израильских мирных жителей и солдат из Бейт-Джалы – того самого города на холме, где я сегодня утром получил причастие. Тогда, в 2002 г., многочисленные жители города были разгневаны действиями ополченцев, а христиане считали себя зажатыми в самом центре племенной войны, разгоревшейся между евреями и мусульманами.

Христианский город Вифлеем помимо своей воли превратился в поле битвы на войне, многие участники которой считали ее для себя чуждой. Но ведь не христиане надевали на себя пояса смертников! Не христиане стреляли в граждан Израиля. Ополченцами бурно обсуждался вопрос, на чьей стороне все-таки были христиане. Само собой напрашивается предположение о существовании пятой колонны, причем ополченцы знали, как использовать христианскую символику и как ею прикрываться.

Один из них – палестинский лидер ополчения Хусейн Абайат, основавший базу в районе Вифлеема. Его солдаты ввязали израильскую армию в изнурительную борьбу во время первых лет интифады. По словам ближневосточного корреспондента Шарля М. Сеннотта, Хусейн Абайат знал, что «в случае, если армия начнет проводить боевые действия близ церквей, это окажет негативное влияние на общественное мнение на Западе; израильтяне тоже это знали. Это должно было вынудить израильтян проявлять сдержанность»[32].

Хусейн Абайат был убит в октябре 2000 г., и военное управление перешло в руки Ибрагима Абайата, двоюродного брата Хусейна. Он разделял мнение о том, как нужно использовать Вифлеем, и решил продолжать борьбу против высокотехнологичной израильской армии с помощью примитивного оружия.

Утром 2 апреля 2002 г., после того как израильские танки вошли в Вифлеем, боевики Абайата, прихватив с собой 200 перепуганных мирных жителей, палестинских полицейских, монахинь, монахов и священников в качестве заложников, укрылись в храме Рождества Христова.

С помощью церковных скамей боевики забаррикадировали вход и отказались подчиняться священникам, предложившим им защиту в обмен на то, что те сложат оружие. По мнению историков, это стало первым случаем вторжения одной из многочисленных локальных войн в церковь за ее почти 1700-летнюю историю[33].

Подъехав на танках, израильские солдаты окружили храм, но с атакой решили повременить. Осада началась в тот момент, когда на участников было направлено всевидящее око прессы, а израильские и палестинские лидеры стали обвинять друг друга в нанесении ущерба святыням. Под громкую музыку и животные крики израильские солдаты совершали акты вандализма на территории церкви, причиняя страдания тем, кто в ней находился. Наконец с помощью двух кранов над церковью были подняты пушки с дистанционным управлением, чтобы дать возможность стрелять прямо во двор. В результате восемь человек было убито, среди них звонарь-инвалид из армянского монастыря. Двадцать два человека получили ранения.

Шарль М. Сеннотт передает слова Мухаммеда Мадани, занимавшего пост мусульманского правителя Вифлеема, по воспоминанию многих находившихся в тот момент в церкви христиан, адресованные заложникам, просившим его разрешения покинуть церковь. Он сказал, что, конечно, они могут выйти, но после этого их будут считать «коллаборационистами». В отравленной атмосфере, царившей в те дни среди палестинцев, этот ярлык был равносилен смертному приговору.

Заложники оказались перед дилеммой: погибнуть в церкви, служа живым щитом для вооруженной банды, или вне церкви – как предатели. Вот такой у них был выбор. С тех пор мне часто приходило в голову, что этот ультиматум служит удручающим примером непрекращающихся страданий, выпавших на долю христиан в арабском мире.