Тайная вечеря. Путешествие среди выживших христиан в арабском мире

Я спрашиваю, что он имеет в виду, заявляя, что христиане не являются меньшинством на Ближнем Востоке, ведь это же очевидно, что они самая малочисленная часть населения. К примеру, если бы число христианских палестинцев соответствовало рождаемости, их количество на настоящий момент превышало бы население Западного берега и сектора Газа в три раза. Кривая, представляющая мусульманскую ветвь, круто скачет вверх, в то время как вторая, христианская, остается на месте по причине массового переселения. А через несколько лет она неминуемо устремится вниз[24].

– В Европе меньшинством считается этническая группа, которая приходит извне. Но христиане и мусульмане на Ближнем Востоке происходят из одной и той же культуры, причем христиане – исходная популяция. Большинство здешних мусульман – это бывшие христиане, в какой-то момент переменившие свою религию. Мне не нравится такое определение, потому что из-за него у христиан может возникнуть присущий меньшинствам комплекс неполноценности.

Наконец Рахеб отодвигает свое кресло от компьютерного экрана, и я спрашиваю, считает ли он, что Запад волнует ситуация с палестинскими христианами.

– Я думаю, что им это совершенно безразлично, – звучит ответ. – Европейские церковные власти хотят только использовать нас для своих целей. Мы служим лишь подпиткой их ненависти к мусульманам.

Митри Рахеб – это всего лишь один из примеров людей, с которыми мне предстояло нередко сталкиваться в дальнейшем как среди местных клириков, так и среди западных посредников в организации межрелигиозного диалога. Когда им задаешь вопрос об отношениях между христианами и их мусульманскими соседями, все они тут же принимают обиженный вид. «Мы братья, – заявляют некоторые из них. – Все проблемы – от Израиля».

Разница между этими двумя странами велика. Минуя пограничный пост при въезде на Вифлеемские холмы, проезжая мимо лагерей беженцев, туристических достопримечательностей, миротворческих организаций и богатых кварталов, вы наконец покидаете израильский оазис и попадаете в арабский мир. Тут сразу заметен другой тип мышления, в котором больше доброты, гостеприимства и суетности, – как среди богатых, так и среди бедных. Наряду с этим здесь чувствуешь угнетенность, отчасти оттого что длительная война против израильтян не принесла с собой ничего кроме поражения и страданий, а еще потому что все в палестинском обществе – от любви до политики – находится в той или иной степени под строгим контролем властей. Право на свободу – дефицит в арабских общинах, не исключая и эти территории, хотя палестинцев не отнесешь к народностям, претерпевающим самые суровые ограничения.

Проходя через пограничный контроль Автономии, я чувствую исходящий от палестинских мужчин гнев, который буквально витает в воздухе, скрываясь под маской самоиронии, и проявляется как минимум в виде горечи, накопившейся у них на протяжении многих десятилетий бесплодных усилий. Эта стена, воздвигнутая израильтянами в 2005 г. с целью предотвратить пересечение границы террористами, каждый раз напоминает им об их унижении. В таких городах, как Вифлеем, людям никогда не дают позабыть о том, что вокруг идет война.

Не подлежит сомнению и тот факт, что одна из причин великой миграции – Израиль. Израильские солдаты чуть не лишили жизни Митри Рахеба и его семью.

2 апреля 2002 г. Израиль оккупировал Вифлеем и начал охоту на террористов, организовавших теракт в Иерусалиме несколько дней назад. Его совершила одна смертница из лагеря беженцев Дехейше близ Вифлеема. Это событие произошло в начальный, мрачный период второй интифады, последовавший за 1990-ми, полными оптимизма и надежд на мирное сосуществование, которые испытывали обе нации. После процесса в Осло всем казалось, будто закон сможет естественным образом успокоить и свести на нет многовековый конфликт. За эти годы палестинцам удалось получить определенную степень автономии в крупных городах, в том числе и в Вифлееме.

Осенью 2000 г. идиллии наступил конец. Горечь вылилась в терроризм смертников, причем любые серьезные попытки Израиля его искоренить потерпели крах. Незадолго до этого Митри Рахебу и его семье довелось стать свидетелями последствий израильской борьбы с терроризмом, когда в израильском городе Нетания один из сторонников ХАМАСа расстрелял 28 гостей, собравшихся на пасхальный обед.

Только в марте 2002 г. было убито 100 гражданских лиц Израиля. Премьер-министр Ариэль Шарон оккупировал большую часть Западного берега. В итоге у Палестинской автономии было изъято все, что было ею приобретено в результате подписанного в Осло соглашения. В Рамалле были захвачены офисы Арафата. Теперь пришла очередь Вифлеема.

В лютеранский центр старого города, где проживал Рахеб с женой и двумя дочерьми, вошли массивные танки. Их дом находился как раз на полпути между израильскими танками и местом, облюбованным палестинскими снайперами. Тринадцать часов, укрываясь от пуль, семья Рахеба припадала к полу в собственном доме, пока снайперы не решили найти новые точки для обстрела.