Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР

На общий донбасский характер накладывалась специфика донецкого городского патриотизма, обусловленного многолетними взаимоотношениями местного населения с различными правительствами и центрами, когда настоящим патриотизмом считался исключительно региональный. Мало где можно еще встретить такую искреннюю любовь к своему городу. Зачастую его жители участвовали в обороне и не за Русский мир, и не из мести к противнику, а просто потому, что чужие хотели зайти в ИХ город.

В самом начале я заметил это качество у Ходаковского, посчитав его особенностью характера. У него, изначально скептически относящегося и к идее ДНР, и к Новороссии, кадрового сотрудника спецназа СБУ, было главное, что подтолкнуло к борьбе, и это была именно любовь к Донецку. Потом, оглядевшись вокруг, я понял, что в городе это чувство повсеместно.

Оборотной стороной этой медали была готовность драться только за свой дом. Зачастую люди готовы были героически стоять насмерть в своем районе, но совершенно не стремились идти дальше. Например, Петровский район Донецка являлся самым обстреливаемым в городе. В него упирались многострадальные Марьинка и Красногоровка, огибая по сторонам, а сам район подвергался беспощадным артиллерийским обстрелам. Противник неоднократно планировал его взять, как предпринимая провокации и локальные вылазки, так и накапливая вокруг района значительные военные силы. Накануне выборов в Народный совет ДНР нам стал известен план противника отсечь район, войти в него и максимально долго удерживать. Это, с одной стороны, формировало плацдарм для дальнейшего продвижения в город. С другой – давало повод заявить, что при проведении выборов в городе шли бои и его часть фактически находилась под контролем Украины.

Но не тут-то было. Жители района сформировали эшелонированные линии обороны. Сами организовались сначала в отряды самообороны, которые потом вошли в состав вооруженных сил республики. В основном в «Оплот». И противник замер перед «Петровкой». Однако и воевать они готовы были в основном в Петровском районе…

Такая ситуация создавала сложности для дальнейших наступательных действий. Расчет по ополченцам, готовым воевать, продвигаясь вперед на хорошо укрепленные линии обороны украинских сил, давал неутешительные результаты. Получалось, что чем дальше мы будем продвигаться, тем больше мы будем терять отстающих в своих населенных пунктах местных. Украинцы такие вопросы решали националистическими заградотрядами, но мы точно никогда не стали бы действовать такими методами.

Формат же ополчения, довольно сильно отличающийся в тот момент от регулярной армии, естественно, не позволял насильно заставлять людей воевать. Когда в конце июля 2014-го Стрелков предложил провести полную принудительную мобилизацию, весь остальной Кабмин был категорически против именно по причинам фактического отказа от идеи ополчения и копирования действий Украины с их принудительными мерами.

Проблемы формирования управленческого класса и российский фактор

Обгорев у костров эмоций,
Мы по жизни шагаем упрямо,
Симпатичнейшие уродцы
С перекошенными мозгами.

К концу осени из России в республику по нарастающей потянулись уже и те, кто считал себя в большей степени управленцем, чем воином. Когда было совсем жарко, таковых были единицы. Наиболее ярким примером гражданского добровольца, кинувшегося сломя голову в самое пекло, являлся бывший губернатор Псковской области Евгений Михайлов⁵⁵, который по своей инициативе прибыл из России в Донецк в июле 2014-го. Но такие случаи в то время были единичными.

Количество энтузиастов-управленцев стало увеличиваться по мере укрепления республики и снижения опасности военного противостояния. Практически все они были либо пенсионерами, либо отставниками, военными или гражданскими. Многих из них потом назовут тайными российскими военными просто по факту наличия российского гражданства, что было далеко от истины, но сами товарищи зачастую этого не отрицали, напуская туману. Появление таковых было вполне закономерным. Русский мир не может строиться только силой оружия.

Главной проблемой этой новой волны приезжих (далеко не всех, конечно) являлось отсутствие каких-либо оснований к тому, чтобы смотреть на местных сверху вниз, при том что некоторые позволяли себе это. Пользуясь чужим авторитетом, кое-кто из тех, кто дома был незаметным серым кабинетным червем, чаще всего давно списанным на пенсию или в запас, в Донбассе распускал перья и, пользуясь ореолом России, дул щеки. Хлестаковщина зашкаливала.