Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР

Дончане пережили войну и горести, которые подобным персонажам и не снились. Рассказы про то, что «у меня за спиной четыре войны», часто означали в лучшем случае просиживание этих войн в штабах под охраной регулярных российских войск. Да и не важны были прошлые регалии. Эта война требовала новых подвигов. Но заслуга некоторых приезжих приживалок была лишь в том, что волею случая они приезжали из большой Родины.

Еще больше было тех, кто предпочитал сочувствовать Донбассу и идеям, битва за которые разворачивалась на его площадке, на расстоянии, давая оценки, безапелляционно навешивая ярлыки воюющим и другим непосредственным участникам процесса. Наблюдался парад воинствующих в интернете тихонь по жизни, яростно требующих большой войны при полнейшем отрицании своего участия в ней. При этом у каждого из таких был индивидуальный набор объяснений причин своей слабости.

Многие из них в принципе не способны на поступок, выпуская весь свой патриотический пар в бесконечных виртуальных и офисных баталиях, болтовне и статейках в интернете, где у них были возведены кумиры и назначены негодяи. Чаще всего с объективной действительностью это имело мало общего. Поневоле напрашивалась аллюзия на известных персонажей из нетленного «Золотого теленка» Ильфа и Петрова.

«Почти все они были в пикейных жилетах и в патриотических бейсболках. Некоторые носили даже майки с надписью „СССР“. Другие в любую погоду старались надевать армейский или рыбацкий камуфляж, облепленный яркими шевронами, где обязательно фигурировало слово „Новороссия“, при том что значительная часть их носителей никогда не воевала, а некоторые вообще в Донбассе не были ни разу. В моде были тельняшки, которые, вероятно, ассоциировались с Новороссией, за которую их нужно было рвать.

Здесь, на различных форумах, собирались обломки всевозможных волонтерских организаций, ура-патриотических прожектов, комнатные аналитики, нищие, знающие, как разбогатеть всей стране сразу, рекламные копирайтеры, отринутые и российской, и донбасской военной системой ополченцы, вечные „борцы с режимом“ и другие предводители дворянства, увядшие по случаю спада патриотического накала в СМИ и снижения ручейков и бурных рек спонсорской и гуманитарной помощи, часть которых позволяла так удачно совмещать душевную потребность в Великой России от Шри-Ланки до Тимишоары с решением личных потребностей, никому не нужные военные пенсионеры, экзальтированные дамочки, ловкие украинские прощелыги, выдающие себя за лидеров начала Донбасско-Новороссийской революции, выжившие из ума клерки, обанкротившиеся мелкие коммерсанты и другая шушера.

Когда-то они собирались здесь для обсуждения того, как „одним махом семерых побивахом“. Пепел Клааса настойчиво стучал в воспаленное сознание. Сейчас же их тянула сюда, на насиженный угол интернета и офисных тусовок, долголетняя привычка и необходимость почесать языки. Они ежедневно прочитывали сайт „движения Новороссия“ – „прокремлевские сурковские“ ресурсы они не уважали, – и все, что бы ни происходило на свете, рассматривали как прелюдию к „сливу Новороссии“. Слив Новороссии был их личной жизненной константой, которая объясняла то, почему они оказались за бортом происходящего. Когда-то, в начале событий, у Новороссии как предтечи русской экспансии или ключа к пророссийской федерализации Украины были такие ощутимые шансы и все было так бодро и, как им казалось, сразу разрешало сложные проблемы российского общества и государства в целом, вносило смысл в серое существование многих, что „легенда о Новороссии“ до сих пор еще бросала золотой блеск на их светлый угол, давая при этом возможность самым хитрым и расчетливым из них обеспечивать собственное финансовое и политическое существование.

– Читали про последнюю встречу в Нормандском формате? – обращался один пикейный жилет к другому пикейному жилету. – Выступление Лаврова?

– Лавров – это голова! – отвечал спрошенный жилет таким тоном, будто убедился в том на основе долголетнего знакомства с дипломатом.

– А вы читали, какую речь произнес Стрелков на собрании сторонников в Петербурге, этой колыбели революции?

– Ну, о чем говорить… Стрелков – это голова! Слушайте, Максим, – обращался он к третьему в засаленной майке. – Что вы скажете насчет Стрелкова?

– Я скажу вам откровенно, – отвечала майка, – Стрелкову пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.

И, нимало не смущаясь тем, что Стрелков ни за что на свете не позволил бы Максиму лезть пальцем в свой рот, майка продолжала:

– Но что бы вы ни говорили, я вам скажу откровенно – Бабкин все-таки тоже голова.

Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что Бабкин тоже голова. Но больше всего утешал их Дугин.

– Дугин! – говорили они с жаром. – Вот это голова! Он со своим проектом Ноомахии с идеей битв между традицией и современностью…

– Скажу вам откровенно, мосье Егор, – шептал Максим, – все в порядке. Малофеев уже согласился на Новороссию, но знаете, при каком условии?

Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.