Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР

Стала складываться нелепая ситуация. Наиболее патриотичные, пережившие самые тяжелые военные этапы разрушений, смерти и голода, делом доказавшие любовь к своей земле жители Донецка и других населенных пунктов региона стали задвигаться на второй план российскими снобами и их беглыми украинскими «товарищами по оружию». Понятно, что формула Томаса Карлейля «Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи» универсальна, но это не повод мириться с таким положением дел.

С одной стороны, квалифицированных управленцев действительно остро не хватало. Я не раз наблюдал ситуацию, когда проводился очередной социальный эксперимент. Брался искренний патриот Донбасса и назначался на заметную руководящую должность. Чаще всего это приводило к полному параличу вверенной сферы. Человек не знал элементарных нормативов и принципов руководства. Были и попытки продвижения через несколько ступеней сотрудников младшего и среднего звена, делом доказавших свою преданность. Иногда они срабатывали, но чаще нет.

Дело в том, что все предыдущие годы сформированная местными олигархами система охватывала все более-менее заметные сферы жизни. И если ты обладал хорошими управленческими качествами, талантами, то неизбежно попадал в поле зрения соответствующих государственных или общественных структур, контролируемых Ахметовым, Тарутой и прочими. Только отдельные узкие сегменты оппозиционной активности (и то не все) и очень редкие активисты оказались не втянуты в эти сети. Поэтому приходилось пытаться на ходу в ускоренном порядке сгенерировать новых управленцев или переформатировать старых.

Следует понимать, что добровольческое движение в России изменило не только Донбасс и Украину, но и саму Россию.

Дело в том, что в событиях в Донбассе приняли участие представители всех российских политических сил, хоть что-то собой представляющих в плане силового потенциала.

Помимо безусловно лояльных официальной российской государственной платформе, там успели повоевать коммунисты (в бригаде «Призрак» у них был целый отряд, а подразделение в городе Брянка ЛНР так и называлось «Брянка СССР»), праворадикалы («Е.Н.О.Т. корп.», ДШРГ «Русич» и другие группы), организации русских националистов, леворадикалы во главе с «нацболами», известные теперь монархисты со своими «Имперскими легионами» и другими отрядами, боевые казачьи формирования (и здесь сразу стало понятно, кто «ряженый», а кто настоящий казак), футбольные фанаты, которые формировали не только украинский батальон «Азов», но и «горловскую разведроту», политико-социальные группы вроде отряда «Суть времени», даже группы боевиков русских язычников и т. д.

С одной стороны, это создавало определенный вызов для государства, обусловленный потенциальной радикализацией политических движений. С другой – этот вызов был абсолютно вторичным на фоне несомненного и важного приобретения, которым российское государство еще только должно правильно распорядится. Тягчайшим преступлением отвечающих за этот процесс чиновников будет попытка его проигнорировать.

Потому что вчерашние непримиримые идеологические противники, ненавидящие друг друга в силу разности программных постулатов, в тот момент оказались объединены на одной стороне боевым братством общего дела защиты Донбасса. И фактически присягнули в верности российским национальным интересам.

Разговоры о грядущем

– Андрей Юрьевич, получается, мы будем как Приднестровье?

Мой водитель, одновременно адъютант и старший «лички» Максим задает вопрос, который волнует всех дончан. Максим – типичный житель Донецка. Крепкий, круглолицый, основательный, с хитрецой и бандитским прищуром. Надежный и любопытный.

– Знаете, Максим, в современной науке есть известный парадокс про кота Шредингера. Это такая себе забавная аналогия для того, чтобы показать несовершенство определенных научных представлений и их неполноту. Байка про кота, который одновременно должен быть и жив, и мертв. Так и с ДНР. И с одной, и с другой стороны этой шахматной доски игроки могут считать, что они замораживают процесс до удобного случая, подвешивая его между небом и землей. Но их представления об этом так же неполны, как и уверенность в живом и одновременно мертвом котике. В глубине души игроки это тоже понимают и поэтому просто стараются ситуацию, которую называют замороженной, протянуть максимально долго. Такое постоянное надувание шара с дырочкой в боку. Так что с Приднестровьем тема не актуальна. Если уж совсем быть корректными по формальным признакам, то мы пока больше похожи на Карабах, но значительно менее устойчивый и стабильный. Кроме того, у Приднестровья границы общей нет, да и размах вопроса совсем иной.

– Ну, Андрей Юрьевич. Ну, ведь Россия говорит, что мы это, как бы Украина. И в этих договоренностях Минских мы же эти… ОРДиЛО⁵⁸ как бы…

Максим начинает говорить возбужденно. Видно, что он много думает об этом, да и как не думать? Это и его судьба тоже.