Тайная война воздушного штрафбата

— Отпусти его, Мэри! — с напускной строгостью прикрикнул на толстушку Хан. — Сейчас мы с ним выпьем, а потом я сам подарю ему одну из твоих куколок — на выбор. Только сначала пусть он скажет, что извиняется за свои слова. Я никому не позволю посягать на честь Люфтваффе!

Желая, чтобы незнакомец выбрал именно её, негритянка, продолжая строить Борису глазки, пояснила:

— Мэри меня все зовут здесь. А там, — женщина махнула рукой в ту сторону, где, по её мнению, находилась далёкая родина, — я Эрзили — богиня любви и плодородия.

— Ты ему лучше о своих двенадцати детишках расскажи, «богиня плодородия»! — с издёвкой прокомментировал Хан. — Тогда он точно тебя выберет. — Насладившись видом слегка смущённой дамы, пьяный пересмешник пояснил Нефёдову: — Между прочим, один из моих орлов тоже дважды сделал нашу Мэри мамой…

Но тут, вновь вспомнив о нанесённой ему обиде, немец в очередной раз потребовал от Бориса, чтобы он взял обратно свои слова о его товарищах по гитлеровским ВВС. Сильно нагрузившиеся спиртным мужики вновь заспорили, причём дело явно шло к поножовщине. Понаблюдав некоторое время, как постоянный клиент её салона и перспективный новенький посетитель готовы бесславно укокошить друг друга, Мэри взяла слово:

— Вместо того чтобы мериться своими главными калибрами — у кого длиннее, садитесь-ка мальчики на мотоциклы и езжайте по «алмазной миле». У кого первым не выдержат нервы, тот и не прав.

Хану идея понравилась, и он стал объяснять противнику условия необычной дуэли. «Алмазная миля» представляла собой отрезок превосходного шоссе длиной чуть более двух километров. Эта дорога являлась частью «потёмкинской деревни», которую диктатор отстроил несколько лет назад специально для регулярно наезжавших в то время в Морганбург иностранных делегаций. Тогда у Арройи начали складываться неплохие отношения с западным миром, и он рассчитывал быстро модернизировать свою страну, а в особенности армию на денежки западных банков, богатых стран-доноров, международных фондов. Для этого в ход шли безотказные приёмы обольщения: скромным чиновникам оказывался пышный приём, как главам государства, с почётным караулом у трапа и кортежем мотоциклистов.

А чтобы инвесторы видели, что их кредиты не разворовываются и не тратятся на закупку современного оружия, из аэропорта на банкет в президентский дворец их возили по великолепному автобану. Из окон представительских лимузинов гости видели примыкающие к дороге современные офисные здания, супермаркеты, жилые дома для «обыкновенных граждан».

По пути кортеж под каким-нибудь предлогом обязательно делал остановку, и заезжих финансистов и политиков приглашали зайти в находящуюся поблизости образцово-показательную школу или музей. Иностранцев окружали хорошо одетые, улыбающиеся и довольные жизнью горожане. Никто из гостей и подумать не мог, что за огромными рекламными щитами и фасадами современных «билдингов» скрываются жалкие трущобы со зловонными канавами, куда местные обитатели сливают нечистоты. Если бы кто-нибудь из заезжих финансистов взглянул на изнанку «алмазной мили» и увидел страшную нищету, то немедленно разразился бы грандиозный скандал. Ведь за исключением комплекса президентского дворца и двух небольших элитных кварталов столичный Морганбург представлял собой типичный бантустан[28], население которого прозябало в нищете, не имело нормальной работы. Отсутствие каких-либо перспектив способствовало чудовищному распространению преступности, наркомании, эпидемий опасных инфекционных заболеваний.

Случайно попавшего сюда человека ожидала унылая картина — грязные улицы с кучами мусора, который отсюда, наверное, никто никогда не вывозил. Местные обитатели ютились в хижинах, «слепленных» из любого попавшегося под руку строительного материала, включая картонные коробки, пластиковые бутылки и гнилую солому вместо нормальных крыш. Одинокие автомобили высоких правительственных чиновников и немногочисленных обеспеченных горожан изредка мелькали на этих улицах, как видения из другого мира.

Чтобы обман не вскрылся, сотни находящихся в массовке агентов в штатском контролировали каждый шаг гостей и приглядывали за статистами, среди которых случайно могли оказаться недовольные режимом диссиденты… Каждый раз проехав примерно километр по «алмазной миле», кортеж сворачивал к президентскому дворцу.

Дуэлянтам же предстояло промчаться на мотоциклах всю дистанцию. По условиям поединка, тот, кто первым сбавит скорость или ударит по тормозам, автоматически признавался проигравшим и должен был просить у противника извинения. Таким образом, дело должны были решить личное мужество каждого и судьба.

Один мотоцикл пообещала одолжить сама мадам Мэри, которая, несмотря на внушительную комплекцию, оказывается, обожала прокатиться по единственной хорошей дороге в городе с ветерком. Второго «железного коня» Хан собирался самолично пригнать на следующее утро — к началу дуэли.