Тайная война воздушного штрафбата

— Самые лучшие волны в Индонезии. Там же мне случайно подвернулась возможность заняться более экстремальным спортом, чем сёрфинг, — откровенничал Кураж. — Как-то мы с моим приятелем наведались на богатую яхту в поисках наличности — очень нужны были «бабки». Правда, после первого же дела местные «фараоны» нас быстро «замели». Но в тюрьме я сошёлся с серьёзным человеком, который замолвил за меня словечко, кому нужно. Благодаря ему я теперь в полном порядке. Лет через пять вернусь в Европу и окончательно осяду в каком-нибудь курортном городишке, открою ночной клуб или автосалон. Женюсь. Заделаюсь солидным бизнесменом. По воскресеньям буду в шортах играть на сочной зелёной травке в гольф с адвокатами и политиками… М-да, в шортах…

Кураж машинально повторил за собой и о чём-то задумался. И вдруг почти без паузы взглянул на Нефёдова совершенно безумными глазами и спросил:

— Скажите, сэр, вам когда-нибудь приходилось слышать вой человека, которому взрывом зенитного снаряда оторвало ноги, а он не может даже потерять сознание, ибо сперва должен посадить свой самолёт?

Борис мрачно кивнул. Его молчание было истолковано собеседником как готовность слушать дальше.

По словам рассказчика, он родился в Венгрии. В 1940 году его страна примкнула к Антикоминтерновскому и Берлинскому пакту. Как только диктаторский режим адмирала Хорти взял курс на активное сближение с гитлеровской Германией, резко усилились гонения на коммунистов. Тогда же в сороковом расстреляли его отца-коммуниста. А в 1941 году Венгрия вступила в войну в качестве союзника Гитлера. Можно сказать, что пареньку повезло. Подростка не отправили в концлагерь, а забрали «добровольцем» в армию — «на перевоспитание». Под Сталинградом он дезертировал. Когда гитлеровцы и их союзники оказались в Сталинградской ловушке, юного перебежчика использовали в качестве пропагандиста. Он вылетал к линии фронта на советском «кукурузнике» в район, где оборону держали части Второй венгерской армии и 1-й бронированной дивизии. Над вражескими окопами У-2 словно зависал в воздухе, и пропагандист через специальную звукоусиливающую аппаратуру начинал убеждать земляков сдаваться в плен. Эта была очень опасная работа, ибо с земли по самолёту вёлся ураганный зенитный огонь. Несколько раз аэроплан пытались сбить «Мессершмитты». К счастью, фанерную этажерку пилотировал первоклассный лётчик. При появлении «худых» он стремительно нырял вниз и драпал от немецких перехватчиков, едва не задевая колёсами землю.

За эту работу после завершения операции «Уран» венгерский паренёк был награждён орденом Боевого Красного Знамени. Его направили на учёбу в Бугурусланское училище лётчиков. В СССР юноша вступил в комсомол, потом подал заявление в партию. Неудивительно, что, несмотря на свою молодость, после войны лётчик-коммунист сразу получил полк в возрождённых венгерских ВВС.

Однако, когда в его стране вспыхнуло антикоммунистическое восстание, к тому времени уже командир дивизии (самый молодой в стране) поддержал повстанцев. 31 октября в 1956 года на своём Ил-28 советского производства полковник во главе крупной авиагруппы нанёс бомбовый удар по понтонному мосту через реку Тисса, по которому переправлялись советские танки. В ответ через сорок минут уже советские Ил-28 разбомбили венгерский аэродром, с которого взлетели поддержавшие восставших лётчики. И всё-таки до конца дня полковник и его люди продолжали отчаянно сражаться. В тот день вылетов против советских войск, идущих на Будапешт, было так много, что некогда было поесть. Приходилось, не вылезая из кабины, читать очередное полётное задание, написанное мелом на доске в руках члена аэродромной команды. Последний вылет полковник совершил уже глубокой ночью, когда уже всем стало понятно, что восстание обречено. На этот раз в бомболюке потрёпанного в боях Ил-28 вместо бомб находились его родственники, которых лётчик сумел вывезти в Австрию.

Потом он возил почту из Чили в Аргентину и обратно через пограничные горные перевалы на старых изношенных машинах. Моторы у них были такие, что через пять минут после запуска выбрасываемое ими масло забрызгивало самолёт от кока винта до хвоста. Несколько товарищей венгра пропали над Андами.

Но если пилоту везло и он возвращался из рейса «на честном слове и одном крыле», производимый ремонт лишь оттягивал неизбежную развязку на несколько недель или даже дней. Техобслуживание самолётов производилось низкоквалифицированными механиками чрезвычайно небрежно. Они даже не утруждали себя выправить как следует согнутые в вынужденных посадках винты! В итоге при первом удобном случае венгр взял расчёт и вернулся в Европу. Однако, помыв полгода грязную посуду в третьесортном ресторанчике и поработав чернорабочим на стройке, был вынужден вернуться за штурвал.