Тайная встреча

Как странно, думал он, ещё вчера она вызвала в нём такое всепоглощающее желание, что он мог взорваться в любую секунду, а сейчас одним своим присутствием умудрялась вселить в него блаженный покой, которого он не ощущал почти целую вечность. Сидеть и разговаривать с ней было так естественно, так правильно. И так приятно.

- Что заставило тебя улыбаться, когда я вошёл? - выпрямившись на месте, спросил Тони, ощущая странное тепло, которое медленно окутывало его.

К его радости она не утаила от него правду.

- Я вспоминала своего брата. Он в этом году закончил Итон.

Тони вспомнил, что владения Клифтон-холла принадлежали молодому виконту Клифтону, который и приходился ей братом.

- Вероятно старший брат? - предположил Тони.

- Вообще-то он самый младший из нас. Я старше его на четыре года.

Если её брат в этом году закончил Итон, следовательно, ему было не больше восемнадцати. А это значило, что самой Алекс двадцать два? Тони был потрясён. Он бы ей и восемнадцати не дал. Она казалось ему невероятно юной, невинной, обезоруживающе искренней. И беспредельно страстной.

- У тебя большая семья, - наконец сказал он.

Тони почему-то казалось, что ей просто необходимо иметь большую, любящую семью. Потому что Алекс нужно было лелеять даже больше, чем её любимые цветы, и заботиться о ней постоянно.

- А у вас… - начала было она, но Тони мягко прервал ее.

- А чем теперь хочет заниматься твой брат? Пойдёт в политику?

- Он хочет изучать как можно больше иностранных языков, поэтому этой осенью собирается поступить в Кембридж. Пока он был в Итоне, ему с легкостью удалось изучить латинский, греческий, гэльский и арабский.

- Язык потомков ирландцев? И древнего востока? Какое противоречие.

- Габби говорит, что в языках сокрыто всё сокровище человечества.

- Габби?

- Мой брат, Габриел.

- Светлый ангел Господа?

- Вы читали Библию? - изумилась Алекс.

- Неужели я похож на язычника? - мягко осведомился Тони, внимательно наблюдая за ней, и неожиданно улыбнулся ей так нежно, что у Алекс подскочило сердце.

Золотистые волосы легким беспорядком падали ему на лоб, глаза таинственно блестели, а эти красивые губы притягивали её взгляд так сильно, что Алекс снова испытала почти безумное желание снова прижаться к ним.

- Иногда, - пробормотала она, опустив голову. И чтобы хоть как-то побороть неловкость, решила спросить хоть что-то о нём. Даже несмотря на то, что он отмахнулся от её предыдущего явного вопроса про свою семью. - А чем любите заниматься вы? Что вы любите?

- Музыку, - не задумываясь ответил Тони, внезапно нахмурившись и почувствовав ноющую боль в груди. Которую не ощущал уже много лет. - В ней столько огня, таинства, страсти и… - Он замолчал и покачал головой, удивляясь тому, с чего это вдруг заговорил про музыку. Про то, что не желал обсуждать много лет. Прошлое могло настигнуть его в самый неподходящий момент. Заметив на столе горшок с каким-то растением, он медленно кивнул на него. - Это и есть тот самый чахлый фикус, из-за которого ты ругала меня?

Алекс перевела взгляд на фикус, а потом снова посмотрела на него. И улыбнулась. Улыбнулась ему! Тони показалось, что его ударили в солнечное сплетение. Без очков, с обворожительной и тёплой улыбкой она казалась ему волшебным видением. Боже, она была прекрасна! Прекрасна до боли.

- Да, и теперь это не чахлый куст, а вполне здоровый и способный на рост фикус.

В ее голосе прозвучало столько нежности и ласки, будто она говорила о человеческом существе. И снова ее любовь к цветам и растениям удивила Тони. Она словно пряталась за этой привязанностью, не позволяя видеть настоящую Алекс.

- Вечнозелёное растение семейства тутовых… Неужели у него есть надежда?

Алекс была поражена тем, что он запомнил ее слова о фикусе. Он действительно хотел знать об этом и спросил вовсе не из вежливого любопытства. Никто никогда не хотел понимать её любви к растениям и цветам. Никто не допускал и мысли о том, что это важно для нее. Но Тони сейчас смотрел на нее так, словно понимал нечто большее. Нечто сокровенное. Видел в ней то, что не удавалось увидеть другим. Это почему-то напугало её. Ей стало казаться, что он может с лёгкостью заглянуть ей в душу. И увидеть там то, что ему не следовало видеть.

- Надежда есть всегда, - тихо прошептала она.

“А для меня есть надежда?” - хотел спросить Тони, но не смог. Какой-то непонятный ком, подступивший к горлу, помешал ему задать этот вопрос.

- А… - Он прочистил горло и снова заговорил. - А сколько лет этому бедолаге?

- О, - глаза Алекс загорелись, когда она снова посмотрела на своего подопечного. - Ему чуть больше двух лет. Фикусы очень стойкие к болезням и бедам, поэтому этот и не погиб. Но они очень чувствительны к солнечным лучам, от которых могут получить ожоги. Габби питал особую любовь к фикусам, вернее, антипатию. И когда я занималась ними, он любил повторять: “Алекс, в них нет жизни. Они не помогут тебя в трудные минуты. Заведи лучше весёлых друзей”.