Тайная жена моего мужа

Подняв взгляд на Карину, он встретил горящий взгляд ее карих глаз. Он прожигал ему душу насквозь, ставил между ними непреодолимую, на первый взгляд, преграду…

Но ведь он сумел покорить эту женщину однажды. Значит, сможет сделать это снова.

Вот только тогда на кону не стояло так много. Он ничего не имел в то время и ничего не терял. Теперь же казалось, будто от разговора, который Карина наверняка даже не хотела с ним вести, зависела вся его жизнь.

Он сделал первый шаг - подошел к ней ближе. Криво улыбнулся, когда она поспешно отодвинулась, торопясь восстановить дистанцию. Отодвинув стул, коротко предложил:

- Присаживайся.

Ее взгляд уперся в мягкую обивку стула. Уже так привычно язвительно она прокомментировала:

- Ну надо же, какая внезапная галантность.

И была права. Он уже давно забыл - что значит ухаживать за ней. Забыл, что нужно ценить человека, а не принимать, как должное.

- Давай без церемоний, - холодно продолжила она. - Просто подпиши эту чертову бумагу и я уйду.

Она махнула на стол, но он не повернул головы. Ровным тоном предложил:

- Давай поговорим. Спокойно, без лишних ушей и повышенных тонов…

Карина презрительно фыркнула.

- А ты за последнее время не наговорился еще? Извини, но больше тратить время на это я не хочу. Я уже все тебе сказала.

Она била. Больно била каждым словом, но он был рад и этому. Сейчас любая ее злая фраза казалась куда менее страшной, чем тишина, которая наступит после того, как она, получив желаемое, просто развернется и уйдет…

Нет, он не мог подписать эту ее, как она выразилась, «чертову бумагу». Ее должность в его фирме - кажется, последнее, что их теперь вообще связывало. И он не хотел обрывать эту, пусть такую тонкую и непрочную, но все же важную нить между ними.

- Не могу, - признался севшим голосом. - Не могу. Я не хочу тебя отпускать.

Она вздохнула - устало и, кажется, даже с досадой…

Откликнулась равнодушно:

- Будь хоть сейчас здравомыслящим человеком, Яков. Я все равно не работаю и не собираюсь больше у тебя работать. И, кстати, прекрасно обойдусь пока и без трудовой - у меня все равно месяц испытательного срока на новом месте, которое мне предложили. Но давай хоть в этом вопросе разойдемся мирно и спокойно.

Она все решила. Уже все решила. Осознание, что потерял все, что имел, прокатилось по телу ледяным ознобом, породило внутри панику…

- Ты же это несерьезно… - ответил, пытаясь говорить ровно, но голос срывался. - Господи, Карина, я же ничего не сделал…

- Похвально, что ты это понимаешь.

- Я не в этом смысле!

Он подскочил к ней, взял за плечи, заглянул в лицо в поисках хоть какой-то надежды…

Там было пусто. Только в глубине ее глаз еще дрожала спасительная боль, давая ему шанс на неравнодушие…

Он попытался начать заново.

- Я не хочу, чтобы ты уходила. И даже не из фирмы - из моей жизни. Чтобы вы уходили… Ты и Рома.

Она раздраженно поморщилась.

- Давай не будем начинать все по новой. Мы с тобой оба знаем, что свой выбор ты уже сделал.

Клокочущая внутри паника прорвалась наружу криком:

- Да о чем ты говоришь?! Я не…

- Я говорю о том моменте, когда ты позволил своей законной занять наш дом. Когда пошел поперек моего слова и тебе было плевать на мое мнение и чувства…

- Я просто не хотел решать все сгоряча…

Она прервала его взмахом руки. Тоном - терпеливым, словно говорила с дурачком, продолжила:

- Ты позволил сыну думать, что он тебе не нужен. Ты не остановил нас вчера, не нашел для него слов, не нашел даже времени сегодня, чтобы позвонить и спросить, как Рома чувствует себя после вчерашнего потрясения. Ты хоть понимаешь вообще, какую травму он получил?!

Она была беспощадно права. И что бы он ни сказал теперь - это для нее, кажется, не имело уже никакого значения.

И все же он произнес:

- Я ведь знаю тебя, Кариш. Знаю, что если бы вчера пытался силой вас удержать - все было бы еще хуже. К чему Роме было наблюдать еще один скандал после всего, что уже случилось? Я бы ничего иного не добился и ты знаешь, что я прав. И пусть ты мне не поверишь - но я собирался позвонить сегодня, попозже. Я лишь хотел дать тебе время остыть. Я хотел, как лучше!

Она молчала мучительные несколько секунд, но ему показалось, что ничего еще в своей жизни он не ждал так долго, как ее следующих слов. И испытал чудовищное разочарование, когда она сказала только:

- Хочешь как лучше - так подпиши мое заявление.

- Тебе станет от этого легче?

- Мне - да.

Не говоря ни слова, он, не глядя, подтянул к себе этот траурно-белый лист и, зажмурившись от накатившей боли, поставил столь желаемый ею росчерк. Чувствовал себя при этом так, будто этим коротким движением отрубил часть себя…

Прежде, чем передать ей заявление, он уточнил:

- Скажи хотя бы… я ведь смогу увидеться с Ромой? Ты ведь не сделаешь на самом деле то, что сказала вчера…

- Рому ты не увидишь, - откликнулась Карина таким мертвенным тоном, что он едва узнал ее голос. - По крайней мере, пока. Он не хочет тебя видеть, Отрадный. Как, впрочем, и я.

Она потянула на себя бумагу, которую он все еще держал в руках, и ему не осталось ничего иного, как беспомощно разжать пальцы…

Отпустить.