Тайная жизнь чисел

То, что казалось сложным лауреату Нобелевской премии по физике, показалось легким лауреату Нобелевской премии по литературе. Кейнс не получил Нобелевскую премию по экономике — на тот момент она еще не была учреждена.

Вопрос четности

Советский физик и астроном Георгий Гамов рассказывал, что в 1929 году состоялась важная конференция с участием крупных физиков. На ней была представлена формула Клейна — Нишины, которая играет важнейшую роль в исследованиях элементарных частиц, так как описывает столь важное (для посвященных) явление, как рассеяние фотонов в квантовой хромодинамике. Статья, в которой приводилась эта знаменитая формула, называлась «Űber die Streuung von Strahlung durch freie Elektronen nach der neuen relativistischen Quantendynamik von Dirac» («О взаимодействии свободных электронов с излучением по дираковской теории электрона и по квантовой электродинамике») и принадлежала шведскому физику Оскару Клейну (1894–1977) и одному из уважаемых творцов современной физики Есио Нишине (1890–1951). На конференции выступил сам Нишина, а среди присутствующих находился молчаливый, но очень опасный защитник только-только зарождавшейся новой физики — английский ученый Поль Дирак (1902–1984), который тогда еще не был нобелевским лауреатом.

Нишина бойко записывал на доске свои выкладки, пока один из присутствующих не заметил, что в последней формуле содержится знак «минус», которого не было в исходной статье. Нишина не придал этому особого значения — должно быть, он попросту случайно сменил знак посреди хитросплетения расчетов. «Поищите в статье — в одном из мест знак изменен верно». И тут оживился Дирак, который, как обычно, в течение всего выступления дремал: «Ищите в нечетном числе мест», — заметил он. И действительно, если ошибка в знаке содержится в трех, пяти, семи местах и так далее, результат не изменится. Единственное, что имеет значение — четность числа ошибок. Одни скажут, что Дирак стоял на страже математических идеалов, а другие возразят, что он всего лишь хотел уязвить собеседника.

Поль Адриен Морис Дирак, лауреат Нобелевской премии по физике.

Третейский судья

Было время, когда имя сэра Артура Эддингтона (1882–1944) почиталось всеми. Этот астрофизик обладал огромным авторитетом и был признанной величиной в мире науки. Он увлекался нумерологией и часто использовал число, которое называл космическим. Оно равнялось числу частиц во Вселенной, и Эддингтон считал его равным

136·2²⁵⁶  = 13 747 724136 275 002 577 605 653 961181555 468 044 717 914 527 116 709 366 231425 076185 631031296.

Это поистине астрономическая величина, и наш герой умело жонглировал ею. Он был действительно блестящим математиком, а также славился остроумием и легким характером.

Эддингтон считался достаточно умным, чтобы воспринять теорию относительности Эйнштейна, которая в то время была воплощением непонятного и загадочного. Личность Эддингтона хорошо описывает одна история, связанная с теорией относительности. Польско-американский физик и признанный специалист по теории относительности Людвиг Зильберштейн (1872–1948) однажды похвалил Эддингтона: «Говорят, что вы — один из трех человек в мире, способный понять теорию относительности Эйнштейна». Эддингтон немного подумал и спросил: «А кто же третий?» Очевидно, что первыми двумя он считал себя самого и Эйнштейна. Впрочем, справедливости ради отметим, что нескромность была чуть ли не единственным недостатком ученого.

Сэр Артур Эддингтон (справа) с Альбертом Эйнштейном.

Математик, которого никогда не существовало

Когда кто-то хочет рассказать не совсем обычную историю о математике, речь заходит о Николя Бурбаки. Мы не указываем год его рождения, так как, строго говоря, у Николя Бурбаки его нет. И вообще, этот один из наиболее влиятельных математиков XX века в действительности никогда не существовал.