Тайная жизнь души. Бессознательное.

«Я имел случай, – говорит Мюллер, – в 1828 году беседовать с Гете об этом предмете, одинаково интересовавшем нас обоих. Когда я спокойно лежал в кровати с закрытыми глазами, не будучи, однако, погружен в сон, то часто видел фигуры, которые мог ясно наблюдать. Гете знал об этом и очень интересовался вопросом, что я тогда испытывал. Я сказал ему, что водя не оказывает с моей стороны никакого влияния ни на возникновение, ни на видоизменение этих образов, и что я никогда не видел симметрических фигур, ничего такого, что напоминало бы произведения растительного царства. Напротив, Гете мог по произволу задать себе тему, которая затем преобразовывалась непроизвольно, всегда, однако-же, подчиняясь законам гармонии и симметрии [60]».

в) Такого же рода факт сообщает немецкий психиатр Брозиус (из Бендорфа), произвольно вызвавший свой собственный образ. Образ позировал перед ним в течение нескольких секунд, но исчез тотчас же, как только Брозиус перенес свою мысль на себя [61].

В обоих случаях участие воли проявляется очевидным образом. Она вызывает, порождает – так сказать – галлюцинаторный образ. Обыкновенно, это явление бывает результатом усиленного сосредоточения мысли на умственных или нравственных вопросах.

г) Одна дама принадлежала в молодости к числу самых блестящих красавиц двора Людовика XVI. Воспитанная в строгих правилах, она часто упрекала себя за то, что дорожит своей красотой, что с удовольствием глядит на себя в зеркало, и нередко сосредоточивалась на мысли о смерти, которая навсегда уничтожит ее красоту. Однажды, после таких дум, она, взглянув в зеркало, увидела вместо своего лица мертвую голову, заменявшую в ее размышлениях прекрасное лицо, которым она гордилась.

д) Обращаясь к историческим фактам, мы здесь легко найдем примеры галлюцинаций, вызванных усиленной работой мысли в известном направлении улиц, совершенно здоровых в умственном отношении. Я позволю себе привести здесь несколько случаев этого рода.

Быть может, самым знаменитым видением древности следует считать видение, явившееся Бруту и рассказанное Плутархом. Брут не только видел призрак, но и слышал его голос, объявивший ему, что он – его злой гений и что они встретятся при Филиппах.

Если разобрать это видение, то легко убедиться, что оно представляет результат размышлений Брута над своим положением и положением его дела. Убийство Цезаря, не принеся пользы делу республики, вызвало междоусобную войну, и было много оснований ожидать, что свобода, которую Брут и его друзья хотели спасти, должна погибнуть, благодаря средству, избранному ими для ее спасения. Естественно, что Бруту эти события являлись в виде неприязненного решения рока. Убеждение это отождествилось в его уме с идеей о преследующем его злом гении – идеей, которая, наконец, объективировалась. Что касается до указанной призраком местности, где должна была решиться судьба (Брута и республики, то следует иметь в виду, что, как все патриции этой эпохи, Брут серьезно изучил военное искусство. Нет ничего удивительного в том, что призрак, созданный воображением полководца, указал на местность, в которой по стратегическим соображениям должна была, очевидно, произойти встреча обеих армий. Относительно полного душевного здоровья Брута не может быть сомнений, так как появление призрака нисколько не повлияло на образ его действий.

В римской истории мы находим еще один пример, похожий на вышеописанный. Мы говорим о призраке, явившемся императору Юлиану накануне его смерти. Юлиан в персидской войне не обнаружил обычной проницательности: он неосторжно подвигался вперед в неприятельской стране, позволил перебежчикам ввести себя в обман и колебался относительно выбора пути. Вскоре обнаружился недостаток в продовольствии, и Юлиан принужден был начать отступление при постоянных стычках с тревожившей его армию неприятельской конницей. Даже в эту тревожную и опасную пору он предавался по ночам размышлению и изучению великих писателей. В один из таких уединенных часов, когда Юлиан читал или писал, ему явился гений империи, которого он видел в Лютеции, прежде чем был провозглашен императором. Гений был бледен, грустен и удалился печальный, набросив покрывало на голову и на бывший у него в руке рог изобилия. В следующий день Юлиан был убит в сражении [62].