Тайная жизнь Фиделя Кастро. Шокирующие откровения личного телохранителя кубинского лидера

После провала своих двух крупных наступлений Советы наконец отказались от руководства операциями, уступив тактическую и стратегическую инициативу Фиделю Кастро. Факт достаточно необычный, а потому заслуживающий упоминания: на протяжении всей войны Фидель руководил боевыми операциями из Гаваны, чуть ли не с другого конца света. Надо было видеть его в роли стратега на командном пункте МИНФАРа, среди штабных карт и макетов полей сражений! Великолепный знаток военного искусства (он прочитал Сунь-Цзы), это был Наполеон и Роммель, соединенные в одном человеке. Письменно или по телефону он посылал инструкции своим генералам. Это он выпускал бюллетени, составленные в таких выражениях: «Оборонительный периметр восточнее реки должен быть сокращен. Отведите 59-ю и 26-ю бригады на укрепленные позиции, расположенные ближе к реке. Эти две бригады должны прикрывать весь юго-западный сектор таким образом, чтобы 8-я могла полностью сосредоточиться на обеспечении снабжения. В настоящий момент они слишком открыты для атак, возможных из зоны, удерживавшейся ранее 21-й бригадой. С учетом сложившейся ситуации подобный риск недопустим, и положение должно быть исправлено незамедлительно».

Почти два десятилетия спустя, в 2000-х годах, бывший генерал и бывший министр обороны ЮАР Магнус Малан, потерпевший поражение при Квито-Кванавале, никак не мог прийти в себя. «Не понимаю, как ему удалось это сделать. Руководить операциями с расстояния в десять тысяч километров теоретически невозможно… Нет, я этого никогда не пойму», – честно признавался он, отдавая дань уважения своему бывшему врагу[41].

Квито-Кванавале. Эта ставшая легендарной битва была последним боевым столкновением между Кубой и ЮАР. Она продолжалась шесть месяцев, с сентября 1987 по март 1988 года, и вошла в историю как самое длинное по времени сражение в Африке со времен Второй мировой войны. Этот «африканский Сталинград», с применением танков, боевых вертолетов, истребителей и батарей ракет, зашел в тупик. Ни та ни другая сторона не выиграли, но обе приписывали победу себе. Однако южноафриканцы вынуждены были признать, что военным путем им никогда не удастся свергнуть марксистское правительство Луанды. Поэтому они согласились заключить мир на таких условиях: Фидель возвращает свою армию на Кубу, южноафриканская армия покидает Намибию и предоставляет полную независимость этой бывшей колонии, поставленной после 1945 года под протекторат ЮАР и служившей буферным государством с Анголой. Таким образом была провозглашена независимость Намибии. Это заставило расистский режим Претории пойти и на другие уступки: освобождение Нельсона Манделы, а затем и на отмену апартеида. Через три года Нельсон Мандела скажет: «Квито-Кванавале развеяла миф о непобедимости белых угнетателей. Это была победа для всей Африки».

* * *

Этой фантастической авантюрой Фидель еще больше укрепил свой престиж. Однако было бы несправедливо не рассказать о том, что случилось с Арнальдо Очоа. В Анголе он сыграл ключевую роль. Считавшийся лучшим кубинским генералом, он участвовал во всех, или почти всех, перипетиях кастровской эпопеи. Для моего поколения этот генерал, обладавший соколиным профилем и неотразимым шармом, являлся воплощением бойца революции. Он партизанил в Сьерра-Маэстре в период борьбы против Батисты, затем он отправился с Че Геварой в Конго в 1965 году, потом, в 1966 году, в Венесуэлу, чтобы организовать там foco (очаг) герильи. Став главным звеном операции «Карлота» в Анголе в 1975 году, он также командовал Кубинским экспедиционным корпусом в Эфиопии во время огаденской войны (1977–1978), прежде чем в 1984–1986 годах – опять же по просьбе Фиделя – стать специальным советником министра обороны Никарагуа Умберто Ортеги, чтобы помочь этой стране отражать атаки финансируемых Вашингтоном контрас.

Самый награжденный военный страны, этот безгранично преданный революции человек получил от Фиделя звание «Герой Кубинской республики» – звание, которое носил он один. В 1987 году, когда кубинская армия оказалась в сложном положении, в том числе из-за советских ошибок, он стал руководителем «кубинской военной миссии в Анголе». Но, прибыв в Африку, этот превосходный стратег, бывший к тому же лучшим другом Рауля Кастро, решил, что на месте ему лучше видно положение вещей, чем Фиделю из Гаваны. Например, однажды Очоа предложил устроить восьмидневную паузу в боях, чтобы дать бойцам передышку, в то время как Команданте хотел возобновить бои немедленно. В другой раз генерал вбил себе в голову, что должен предложить тактические решения, альтернативные предписанным распоряжениям Хефе.