Тайная жизнь, или Дневник моей матери

Бен не сомневался, что Рут, прежде чем отправиться на кухню, глянула на него с плохо скрытым отвращением. Не нужно было приглашать сюда Иден. Стоило выбрать местечко подальше, где никто его не знал. Но этот ресторан славился своей танцплощадкой. Почти каждый вечер Бен наблюдал за танцующими парами, не в силах отогнать от себя мысли о том, что для него это теперь запретное удовольствие.

– Любите танцевать? – спросил он Иден.

– Обожаю.

– Скоро уже начнет играть оркестр.

Кивнув, она потянулась к бокалу с вином.

– Что сказал Кайл о вашей находке?

– Он думает, вы специально зарыли ее там, чтобы я потом нашла.

– Он показал вам, как ее мыть?

– Да. А еще я написала на обратной стороне маленькие циферки.

Бен опустил взгляд на стакан с пивом, в досаде на самого себя, на собственный дискомфорт. Утром он с легкостью общался с Иден, поскольку понял, что Кайл ей ничего не рассказал. Но сейчас он не мог избавиться от ощущения, что все взоры в этом зале устремлены на их столик.

– О чем вы так задумались? – спросила Иден.

– Пытался задать вопрос о вашей жизни, на который еще не знаю ответа.

Она рассмеялась, тряхнув головой, отчего бриллиантовый кулон у нее на шее заиграл мириадами огней.

– Расскажите мне, что вы уже знаете. Отсюда и начнем.

– Ну, вы разошлись со своим мужем около года назад.

Новость об этом была напечатана на первой странице «National Enquirer», который регулярно читал его сокамерник. Под фотографией темноволосого мужчины, идущего рука об руку с рыжеволосой женщиной, шла кричащая надпись: ИДЕН РАЙЛИ ПОТРЯСЕНА ИЗВЕСТИЕМ О ТОМ, ЧТО МУЖ ИЗМЕНИЛ ЕЙ С УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ ИЗ ПЕНСИЛЬВАНИИ. В правом нижнем углу разместили маленькую фотографию Иден, на лице которой застыла страдальческая гримаса. Скорее всего, это был кадр из какого-нибудь фильма, который всунули сюда ради правдоподобия. Даже там, в своей холодной, унылой камере, Бен проникся сочувствием к Иден. Уж он-то на себе испытал, каково это, оказаться в центре внимания прессы.

– В следующем месяце будет год, – сказала она. – А как насчет вас? Сколько вы уже в разводе?

– Разошлись мы около полутора лет назад, а официально развелись в январе. – Надо было отвлечь ее от своей особы. – Ваш бывший муж – юрист, так ведь?

– Да.

– Вам повезло, что вы получили опеку над дочерью.

– Он сделал все, чтобы этого не произошло.

– Могу поверить. Юристы никогда не относились к числу моих любимчиков. – Господи, что за чушь он несет! – Наверняка у вас тут сохранилось множество знакомых. Вы же провели здесь все детство.

– Не так уж много. Да и желания общаться с ними у меня нет.

– Сколько вам было, когда вы переехали с Лу и Кайлом в Нью-Йорк?

– Тринадцать.

– А до этого за вами присматривали бабушка с дедушкой?

– Мой дед и его вторая жена. Вы неплохо знакомы с моей жизнью, так ведь?

– Лу и Кайл любят поговорить о вас. А от Кэсси они просто без ума.

Заметив, как посветлело ее лицо, Бен понял, что выбрал правильную тему. Пока Иден рассказывала о дочери, с ее лица не сходила улыбка. Проблема заключалась лишь в том, что Бен не мог ее слушать. Невыносимо было внимать рассказу о четырехлетней девочке. Бену все время хотелось сказать: «Да, у Блисс похожая привычка». Или: «Как я вас понимаю!» Но он не мог этого сделать. И вместо того, чтобы слушать, он сосредоточился на взгляде ее теплых голубых глаз.

– Кэсси приедет сюда в июле, – промолвила Иден. – Если ваша дочь захочет навестить вас летом, они могли бы…

– Ш-ш-ш. – Бен быстро сжал ее руку и держал так, пока Рут расставляла перед ними тарелки. – Простите, – сказал он наконец, берясь за вилку. – Нет, не этим летом. И никаким.

– Что-нибудь не так? – нахмурилась Иден.

– Нет-нет, все в порядке.