Тайная жизнь, или Дневник моей матери

– Даже не знаю, как и сказать… – Взгляд Бена был устремлен на поток. – Причина, по которой я развелся, потерял работу и возможность видеться с Блисс… Словом, меня обвинили в домогательствах по отношению к собственной дочери.

– Ты домогался своей дочери?

– Нет! – вспыхнул Бен, но уже в следующее мгновение его глаза погасли. – Нет, я этого не делал. Да, меня осудили, но я невиновен.

Иден непроизвольно отодвинулась – так, на чуточку, но Бен это заметил. Было видно, что он пытается сохранять контроль над своими эмоциями.

– Я не делал этого, Иден.

– Почему вообще кому-то пришло в голову обвинять тебя?

Он вздохнул и сжал перекладину так, что пальцы его побелели.

– Свидетельства… их оказалось достаточно, чтобы убедить всех… черт. – Он судорожно провел рукой по волосам. – Я не знаю, как мне рассказать обо всем, чтобы ты мне поверила. С каждым словом все будет выглядеть хуже и хуже.

Иден хотелось успокоиться, унять бешено колотящееся сердце. Она положила руку ему на плечо:

– Просто расскажи мне правду, Бен. Что ты имеешь в виду под «всеми»? Был суд? С присяжными?

– Да.

Она невольно прижала ладонь к губам. Неужели она и правда спала с этим человеком?

– Двенадцать человек ознакомились с фактами и однозначно решили, что ты виновен?

Бен повернул к ней голову:

– Иден, клянусь тебе, я бы скорее умер, чем поступил так с Блисс.

– Но ты же сделал что-то, что заставило всех поверить в твою виновность?

Бен вновь перевел взгляд на холмы. Когда он наконец заговорил, в его голосе звучала бесконечная усталость:

– Я не сделал ничего, что могло бы навести людей на эту мысль. Впрочем, неважно. Всякий, кто узнает об этом, поворачивается ко мне спиной. Я надеялся, что с тобой такого не произойдет.

Иден вспомнилась их безумная поездка в аптеку, занятия любовью под проливным дождем. Этот человек спасал омаров из ресторана и оберегал домашних пауков. Вряд ли он смог бы совратить собственную дочь.

– Я не знаю, что и думать, Бен, – тихонько заметила Иден. – Пожалуй, я бы меньше ужаснулась, если бы ты сообщил мне, что сел за убийство.

Бен скрипнул зубами:

– Я не делал этого.

– Так это или нет, но тебе надо было рассказать обо всем раньше.

– Ты же не хотела ничего знать.

Ей вновь вспомнилась их последняя ночь. Иден чувствовала себя такой любимой и защищенной. Или ее просто использовал мужчина, до которого не снизошел бы никто другой? Узнай она обо всем раньше, вряд ли бы ей пришло в голову спать с ним. «Я трахнул Иден Райли». Ее руки невольно сжались в кулаки.

– Я понятия не имела, что все может быть настолько плохо. – В ее голосе проскользнули истеричные нотки.

– Все верно, – устало произнес Бен. – Мне уже давно следовало рассказать тебе. Это избавило бы нас от лишних страданий.

Она тоже опустила взгляд на воду.

– Эта ночь была такой чудесной, – промолвила Иден. – Я чувствовала себя окрыленной, полной надежды… – Голос у нее дрогнул. – Если бы тебя просто обвиняли, Бен, я бы еще могла понять. Но ты был осужден. – При мысли о белокурой малышке с фотографии у нее к глазам подступили слезы. – В чем именно тебя обвиняли?

Бен не ответил. Быстро повернувшись, он схватил бутылку с вином и сунул ее в корзинку.

– Уходи. – Его серые глаза смотрели холодно и отчужденно. – Прошу тебя, уходи.

* * *

Когда Иден добралась до дома, Кайл и Лу ужинали сэндвичами. Войдя на кухню, она поставила корзинку на пол и присела за стол.

– Тебе стоило раньше рассказать мне про Бена, – заявила она Кайлу.

Тот положил сэндвич на тарелку.

– Я пытался предостеречь тебя, детка, но мне казалось, будет лучше, если он сам расскажет тебе обо всем. Вдобавок я не думал, что у вас возникнет интерес друг к другу.

– Выходит, ты не поверила ему? – спросила Лу.

– Я не знаю, чему мне верить. Разумеется, Бен все отрицает – да и кто бы на его месте не отрицал? Но он был осужден, Лу.

Кайл покачал головой:

– Я и сам считаю, что он сразу должен был рассказать тебе обо всем. С другой стороны, мне прекрасно понятен ход его мыслей. Всякий, кто узнавал о случившемся, шарахался от него, как от прокаженного. У меня работала на раскопках пара аспиранток. И когда они узнали, что это не кто иной, как Бен Александер, они тут же сбежали домой. Все думают так же, как ты, Иден: раз осудили, значит, виновен. Но сам я уверен в обратном.

– Откуда такая уверенность?

– Я знаю Бена уже шестнадцать лет. Я наблюдал за его превращением из любознательного студента в известного археолога. Ему даже не пришлось искать себе места: университеты переманивали его друг у друга. Он был на пике карьеры, а потом потерял все и сразу. Поначалу никто не хотел верить, что он способен на такое. Но затем настал момент, когда недоверие сменилось отвращением.

– Кайл! – Иден оставалось лишь удивляться его наивности. – Профессия не имеет к этому никакого отношения. То же самое касается энтузиазма и прочих качеств. Невозможно, опираясь лишь на подобные вещи, установить, способен человек совратить ребенка или нет.