Тайная жизнь Карла Юнга

Фанни всегда была крайне застенчива. Она постоянно казалась сомневающейся, страшащейся жизни, неуверенной в себе. Она была уязвимой, чуткой ко взглядам и словам других людей и не проявляла никакого особого интереса к интеллектуальным предметам. У нее нередко бывали депрессивные эпизоды. Однако, время от времени, она могла быть достаточно своенравным, и даже злобным ребенком. К ней, как к дочери известного профессора и ученого, предъявлялись очень высокие требования, а жизнь в центре социальных событий и ритуальные полуденные чаепития в обществе элиты причиняли ей боль. Она старалась, насколько это было возможно, скрываться в подполье, но ее маска невидимки не срабатывала. Она не была красива и знала это. У нее было мало ухажеров и не было мужа. Жизнь была рутинной и пустой: никаких радостей, лишь бы как-нибудь перетерпеть. К 1905 г. стало ясно, что болезнь Паркинсона подтачивает сердце д-ра Боудича. Способа его вылечить не было, и в течение нескольких последних мучительных лет его жизни Фанни, которая по-прежнему жила дома, изо дня в день ухаживала за отцом. Когда он умер, Фанни впала в столь глубокую депрессию, что ее устраивала лишь мысль о самоубийстве. Ее мать — Сельма — хотя и была убита горем, но все же сумела почувствовать, что жизнь дочери висит на волоске и обратилась за помощью к одному из дальних кузенов Фанни.

"Кузеном Джимом", Как его называла Фанни, был не кто иной, как Джеймс Джексон Патнэм из Гарвардской медицинской школы; его и по сей день считают отцом американской неврологии, а в 1909 г. он был одним из активнейших пропагандистов психоанализа в Америке[337]. Его престиж в научном и медицинском мире способствовал проявлению у американских врачей доверия к Фрейду. Осенью 1909 г. Фрейд и Юнг чудесно провели время с Патнэмом. После того, как в 1913 г. между Фрейдом и Юнгом началась война, Патнэм до самой своей смерти в 1918 г. оставался более близок к фрейдовскому кругу.

Побеседовав с Фанни и осознав глубину ее расстройства, Патнэм порекомендовал ей отправиться в Швейцарию для прохождения обширного психоаналитического лечения у Юнга. Ее мать была за это всей душой. Эта перспектива вызывала у Фанни ужас, но какой-то частью своей души она осознала, что ей пора попробовать зажить по-новому: ей почти тридцать восемь лет, не замужем, у нее навязчивая идея совершить самоубийство, уйти некуда, кроме как в забвение. Швейцария явно была наилучшей из имевшихся альтернатив. При таких обстоятельствах в начале 1912 г. Фанни Боудич прибыла в Цюрих и практически сразу же начала лечение у д-ра Юнга.

"У вашей дочери... должен произойти процесс созревания ее характера"

В Цюрихе Фанни нашла себе друзей и почувствовала себя вновь ожившей. После трудного периода приспособления она наконец приняла свою новую роль в качестве члена сообщества людей, объединенных общей системой верований и ощущением того, что делаемая ими совместно работа в один прекрасный день приведет к духовному спасению мира.

В феврале того же года Юнг и Франц Риклин создали новую организацию, которая состояла из аналитиков и пациентов и получила название "Общество психоаналитических усилий". Эта новая организация пошла еще дальше, чем венское окружение Фрейда: она выступала спонсором лекций и курсов по приложению психоанализа в качестве интерпретирующего мировоззрения ко всей культуре. Все ее члены были объединены общим опытом психоаналитического лечения, научившего их описывать свою жизнь с помощью нового языка — тайного лексикона, который был одновременно сексуальным, клиническим и раскрепощающим.

Когда Фанни начала ходить на сеансы, у нее были трудности с немецким языком. Для того, чтобы облегчить ее лечение, Юнг сделал то, что он обычно делал со своими пациентами из Америки и Великобритании: поставив первоначальный диагноз, он направил ее для прохождения параллельного лечения к своему ассистенту и коллеге Марии Мольцер. Мольцер была медсестрой из Голландии, вошедшей в юнговское окружение еще в 1910 г. Она была первым переводчиком фордхамовских лекций Юнга и в течении многих лет оставалась единственным аналитиком из его круга, свободно говорящим по-английски. Мольцер была дочерью владельца знаменитого завода по изготовлению спиртных напитков в Нидерландах, а медсестрой стала в знак протеста против злоупотребления алкоголем. Юнг впервые упомянул о ней в своем письме к Фрейду, датированном 8 сентября 1910 г., в котором заявил, что она и другая его последовательница женского пола — Марта Боддингауз — "ревнуют меня друг к другу"[338]. Она присутствовала на веймарской конференции в сентябре 1911 г., но на известной фотографии участников она сидит в первом ряду, слева от большинства представителей цюрихской школы. Ее изображение весьма расплывчато, но со своими собранными сзади темными волосами она производит впечатление достаточно строгой, а возможно даже суровой женщины.