Тайная жизнь моего мужа

Роман в последнее время часто беседовал с Мариной, обсуждал с ней проблемы книгоиздания, творчества, советовался насчет каких-то бытовых вещей… В основном говорил он, а она лишь кивала, поддакивала, выражала восхищение и давала советы. Вернее, соглашалась с доводами Романа, когда видела, что ему что-то нравится, но он пока еще боится принять окончательное решение. В прошлый раз, помнится, Роман советовался с Мариной о том, какую из двух обложек для переиздания его книги выбрать – более «кричащую» и «завлекательную» либо скромную и неброскую. Роман склонялся сам к яркой обложке, но сомневался в том… Марина же, заметив настроения Мастера, убедила его – нужна именно яркая. Ах, как тогда был счастлив Роман!

Тем самым Марина помогала своему кумиру, Мастеру, она являлась его поддержкой. Подобное общение очень нравилось ей, и она чувствовала свою важность, значимость, участвуя в жизни и в творчестве Романа.

– Садись… сюда, пожалуйста. – Она усадила Романа в свое любимое кресло, а сама села на стул напротив. Быстрым движением поправила волосы, чуть приподняла лицо, чтобы подбородок не провисал. Спохватилась, и, стараясь действовать тоже незаметно, расправила на коленях складки домашнего платья в стиле «бохо». – Слушаю тебя, Роман!

Тот начал свой рассказ не сразу, некоторое время молча сидел, слегка покачиваясь в кресле, затем, немного неуверенно, даже робко, начал:

– Скоро об этом узнают все. Со здоровьем у меня не очень…

– О, Роман!

– Прошу тебя, только не обсуждай это больше ни с кем. Не хочу, чтобы эти сведения просочились в интернет и все, кому не лень, принялись обсуждать мои проблемы…

– Клянусь! – страстно произнесла Марина, прижав руки к груди. – Я буду нема как рыба!

– Спасибо, моя дорогая. Так вот, я написал завещание…

– О нет! Неужели у тебя что-то серьезное?! – перепугалась она.

– Пока трудно сказать… давай пока не будем про здоровье, для меня эта тема болезненна. Так вот, я, на всякий случай, написал завещание.

Роман опять замолчал, верно, этот разговор давался ему нелегко. «Живи, – подумала Марина. – Только живи, Ромочка!»

– И вот тут я вынужден кое в чем признаться… – тихо продолжил он. – Одиннадцать лет назад я совершил роковую ошибку, о которой до сих пор сожалею.

– Ты не мог совершить ошибку…

– Мог, Мариночка, еще как мог. Я – мужчина, и в те времена – довольно бодрый, способный потерять голову и натворить глупостей… Однажды в чужом городе я встретил свою землячку, женщину из Кострова, и очень обрадовался. Представь, практически на чужбине – вдруг встретить знакомое лицо!

– И… кто она?

– Это была Галина. Женщина довольно заурядная, особым умом и красотой не блещущая… Но я был очень одинок тогда в чужом городе, а она буквально прилипла ко мне. Одну ночь мы провели вместе. Всего одну ночь…

Но у этой ночи было слишком много последствий, – вздохнул Роман.

– Дети Галины – от тебя? – мгновенно догадалась Марина.

В ответ Роман просто кивнул.

Целая буря поднялась в душе у нее. Изумление, недоверие и… бесконечная жалость. Ну да, Роман – мужчина. И Галина, получается, воспользовалась его мужской горячностью… «Сучка не захочет, кобель не вскочит!» – вспомнила Марина народную мудрость.

– Кроме этой ночи, одной-единственной, и этих детей, нас ничего больше не связывает с Галиной, – продолжил спокойно Роман. – Я платил ей деньги. Я отец, я должен…

– Ты удивительный. Ты прекрасный человек и очень ответственный… – прошептала Марина, мгновенно наполнившись восхищением. – Ты… настоящий благородный человек.

– Я скрывал это долгие годы ото всех, но недавно Алиса нашла мое завещание. А что, а как, я же не имею права обделить своих родных детей, я должен им оставить хоть что-то…

– Даже не продолжай! – замахала руками Марина. – Ты все сделал абсолютно правильно, ты святой человек!

– Ах, дорогая, я обычный человек, по мере сил пытающийся исправить свои ошибки молодости… Словом, Алиса узнала про завещание, когда рылась в моих бумагах. И ей очень не понравилось, что я не намерен забывать об Артеме и Сергее. Алиса считает, что наследство должно принадлежать только ей.

Марина ахнула. «Я так и знала! – подумал она с негодованием. – Прямо чувствовала в этой Алисе какой-то подвох! Глаза у нее такие лживые были всегда…»

– Какая же Алиса, оказывается, корыстная! – прошептала Марина возмущенно. – И наглая! Рыться в бумагах мужа…

– Вот представь, да… – скорбно согласился Роман. – Она прошерстила мой кабинет, словно заправский следователь из тех времен, когда людей сажали в лагеря по несправедливым доносам.

– Обыск, – вспомнила подходящий термин Марина. – Это называется – обыск.

– Точно. Именно так это и называется. – Роман прижал руки к вискам. – Даже голова начинает кружиться, как это представлю опять, ее самоуправство…

– Гадина.

– Ну не надо так… – скорбно возразил Роман. – Алиса, верно, сама не понимала, что творит…

– Дорогой мой, не защищай ее! – воскликнула Марина. Гнев так и рвался теперь из нее. – Я понимаю, ты очень добрый и мягкий человек, очень деликатный, но поведение твоей жены переходит всякие рамки. Алиса – наглая тварь.