Тайная жизнь моего мужа

Астапова велела Ларисе следить за тем, не исполняют ли шлягеры Сильнова в местном ресторане. Если исполняют, то пусть уж раскошеливаются, отчисляют автору положенное…

Лариса Игоревна обещала следить за соблюдением авторского права Сильнова. Еще она поведала Астаповой, что собирается создать музей Вилена. Надо бы полностью отдать вот этот самый особняк, в котором он сейчас живет, под место славы композитора Сильнова. Дом музыки в Кострове – ну разве это не замечательно? Надо сохранить всю обстановку, личные вещи, ноты, фотографии развесить по стенам, на которых Сильнов изображен в разные периоды своей жизни, с другими композиторами и прославленными исполнителями… Здесь, кстати, еще можно устраивать небольшие камерные концерты… Вечера музыки!

Астапова пришла в восторг от идей Ларисы Игоревны. Заявила, что та – настоящая труженица и подвижница, сохраняющая традиции отечественной культуры. Поклонилась Ларисе Игоревне в пояс. Это было очень приятно, чего тут скрывать.

Словом, у Ларисы Игоревны после некоторого простоя вновь началась какая-то настоящая, живая жизнь – с любовью, с творчеством, с интересными людьми, даже с борьбой – за право исполнения мелодий, сочиненных Виленом… Кто не отчислял за исполнение шлягеров – того под суд… Ну как ж в наше время без борьбы?

* * *

К Игнату после утренней смены в больничном дворике подошла незнакомая женщина. Немолодая, с измученным бледным лицом. Представилась неразборчиво, задыхаясь, так что Игнат услышал только ее имя. У нее что-то с легкими? Но нет, женщина, оказывается, собиралась поговорить о своем отце…

Игнат сразу возразил:

– Стоп, никаких заочных консультаций; пожалуйста, сначала запишитесь ко мне на прием, я назначу вашему папе обследования, а уж потом определимся с лечением. Здоровье – вещь серьезная, голословными советами тут не обойдешься, можно сделать только хуже…

– Вы не поняли, доктор, – вздохнула женщина. – Я – Зинаида Виленовна… Дочь композитора Сильнова.

– А… знаю, – кивнул Игнат. Сильнов – это теперь новая маменькина любовь.

– Мой отец встречается с вашей мамой, Ларисой Игоревной.

– Да, я в курсе.

– Не могли бы вы повлиять на вашу маму…

– Никак не могу, – честно признался Игнат. – Я для маменьки не авторитет, и она вообще никогда меня не слушала. Я так понял, у маменьки с вашим папой – роман, но чего плохого…

– Нет, вы не понимаете, – с нетерпеливой досадой перебила его Зинаида Виленовна. – Они собираются пожениться!

Игнат пожал плечами, улыбнулся.

– Вот, и вы тоже… – всплеснула руками Зинаида Виленовна. – Все, как только слышат, что у папы и вашей мамы – любовь и они мечтают о свадьбе, сразу начинают ахать и восхищаться. Как это замечательно и прекрасно, что пожилые люди не хоронят себя раньше времени, а живут полноценной жизнью, это расчудесно, что счастье возможно в любом возрасте…

– Да пусть живут, как хотят… – нетерпеливо произнес Игнат.

– Доктор, вы не понимаете. Папа и ваша мама – собираются заключить официальный брак в ближайшее время. Папе – восемьдесят четыре, вашей матушке – семьдесят, причем она, судя по всему, очень бодра и полна сил. Она переживет папу, это очевидно.

Игнат уже догадался, к чему клонит дама. Спросил устало:

– И что теперь?

– Она получит значительную часть наследства. Особенно если учесть то, что все в основном было записано на папу. Так было удобней, что-то там с налогами…

– Опять наследство! – невольно вырвалось у него. – И опять один из наследников – в проигрыше…

– Да, опять наследство, – с ожесточением произнесла Зинаида Виленовна. – А что делать… Я еще, конечно, не вступила в наследование того, что после моей мамы осталось, но это будут крохи. Словом, я много потеряю, если папа заключит официальный брак с вашей мамой. Я работаю в библиотеке. Получаю копейки. Скоро вообще на пенсию… У меня дочь, она не так давно потеряла работу, у нее дочь, то есть моя внучка, которой врачи никак не могут поставить диагноз и дать инвалидность… А пока ей инвалидность не поставили, то мы лишены многих льгот, и… Это не жизнь, а выживание, понимаете?

– Понимаю, – согласился Игнат.

– Когда была жива и здорова мама, моя мама, жена папы… еще ничего. Она всем распоряжалась – финансами, хозяйством, прочим… Папа, он в последние годы стал как ребенок – возраст и все такое. Он и без того был вечным балованным ребенком, который не знает, где что в доме лежит. Сейчас все только ухудшилось, дошло до абсурда. Мама нам помогала – из средств папы, конечно. Все дела были под ее наблюдением. Она умерла недавно…

– Соболезную, – серьезно произнес Игнат.