Тайная жизнь моего мужа

Глядя прямо на дорогу перед собой, Артем решил твердо: он вернет Нику любой ценой. Она олицетворяла собой его идеальную жизнь. Она олицетворяла все, о чем он когда-то мечтал. Он не мог позволить ей уйти. Не мог позволить, чтобы кто-то другой ее касался…

От одной лишь этой мысли свело зубы. Никто и близко к ней не подойдет, пока он жив.

— Артем!

Он поднял голову, рассеянным взглядом посмотрев на своего партнера по бизнесу. Очевидно, он что-то говорил ему и теперь ждал ответа.

— Повтори, — бросил хмуро, стараясь сосредочиться на окружающей реальности. Но в голове были только мысли о том, как вернуть Нику домой.

Она, безусловно, хотела, чтобы он оставил ее сейчас в покое. Но Артем чуял — если он сделает это, то окончательно ее упустит. Нельзя позволить ей забыть о нем. Ни на день. Ни на секунду.

— Документы, говорю, подпиши, — раздался голос Николая.

Не глядя, Артем поставил свою подпись везде, где требовалось. Брови его оппонента стремительно поползли вверх.

— Даже не прочитал? — удивился тот. — Да ты действительно плох, старина.

— Свободен! — рявкнул Артем в ответ.

Но едва Николай вышел, он поднялся за ним следом. Он сейчас мало на что годился — это было правдой. Важных встреч на сегодня не было, так что он мог спокойно уехать из офиса пораньше.

Артем знал, где хотел бы сейчас оказаться.

Там, где его по-настоящему любили.

* * *

Она явно не ожидала его увидеть. Едва успев открыть, отскочила от двери при виде него и глупо, как гусыня, прижала к груди руки.

Он окинул взглядом невысокую фигуру. До сих пор задавался вопросом, как мог быть настолько пьян, что позарился на нее? И сам себя одергивал. В конце концов, не случись этого — не было бы и Никиты.

— В чем дело? — поинтересовался, начиная раздражаться от того, как она пялилась на него своими огромными глазищами.

— Мы тебя не ждали… — пробормотала в ответ.

Он успел отвернуться, но теперь кинул на нее взгляд из-за плеча.

— Не твое дело, когда я прихожу. Твое дело — быть всегда дома.

Она промолчала. Он был уверен, что, как обычно, Лиза скроется где-то подальше от его глаз, но она вдруг его удивила.

— А твоя жена… она вернулась к тебе?

Он резко остановился. Обернулся к ней, почуяв, как хищник, какую-то опасность.

— Почему ты спрашиваешь? Раньше ты не интересовалась Никой… так сильно.

Она панически замотала головой — еще одна ее раздражающая привычка.

— Я просто…

Он оказался рядом в два шага. Взял за подбородок, заставил посмотрел ему прямо в лицо.

— Просто что? — потребовал ответа, выискивая в ужасе, с которым она смотрела на него, истину.

Лиза забилась, пытаясь выскользнуть из его захвата. Он сжал ее плечо, удерживая на месте.

— Отвечай!

Но она не успела. Потому что Никита ворвался в прихожую ярким ураганом, подбежал к нему, и, схватив за штанину, радостно закричал:

— Папа!

И его словно отпустило. Он склонился к сыну, поднял его на руки и сказал:

— Привет, разбойник!

Никита засмеялся. Почему-то это слово его забавляло, а Артему безумно нравился смех сына.

— Ты пинес кир-кир? — поинтересовался сын, завертевшись у него на руках.

— Да, я принес тебе киндер, — кивнул Артем.

В глазах Никиты зажглась такая радость, за которую все готов был отдать.

Еще никто не любил его так же беззаветно, как сын. Разве что Ника…  Эти две любви, таких разных, но таких ему необходимых, сплетались воедино, помогая Артему дышать. Они спасали его. Они помогали верить в то, во что не верил уже давно… а может, вообще никогда.

И никого из них он потерять был не готов.

5

Когда пару недель спустя обычно стабильные месячные не пришли в срок, я не придала этому особого значения. Учитывая все, что пережила за последнее время, этот сбой показался мне вполне нормальной реакцией организма на стресс. Решив выждать еще несколько дней, я сосредоточилась на том, чем занималась все последнее время — игре на пианино. В это сложное время, когда не знала, как дальше жить и чему верить, казалось жизненно важным вернуть все то, что когда-то потеряла. Гибкость пальцев, легкость игры, когда, казалось, чья-то невидимая рука направляла меня по волнам мелодии…

Казалось отчаянно необходимым вернуть часть себя прежней. Я занимала голову самыми прагматичными мыслями, чтобы как можно меньше думать о том, с чем так и не сумела смириться.

День за днем, движение за движением, я возвращала себе былое мастерство. Нет, не рассчитывала, конечно, на прежнюю востребованность, но надеялась хоть как-то прожить за счет того единственного, что умела. Например, я вполне могла бы давать частные уроки…

Мама смотрела на мои занятия с молчаливым неодобрением. Возможно, она думала, что я побуду у нее несколько дней, чтобы проучить мужа, а потом, как покорная жена, снова вернусь к нему, как ни в чем не бывало. Она этого не говорила, но я была уверена — мама считает меня круглой идиоткой от того, что я не бегу сломя голову к Артему, который готов великодушно принять меня обратно. Мне даже начинало казаться, что еще немного — и она скажет: или ты возвращаешься к мужу или проваливай на улицу.