Тайная жизнь моего мужа

Это предположение казалось диким и предательским по отношению к Артему. Вспомнилось, как он утешал меня после каждой новой неудачи. Так искренне, так отчаянно переживал со мной вместе…

Неужели это тоже было притворством, еще одной его тайной? Неужели он умышленно заставил меня пройти через ад — психологически и физически?..

Это не укладывалось в голове. Это было против всякой логики…

И, тем не менее, где-то во всем этом крылась истина. Единственная верная ниточка, по которой можно было найти выход из лабиринта лжи, где я бродила сейчас, как слепая. И мне, возможно, стоило перестать пытаться перетерпеть весь этот ад, в который превратилась моя жизнь. Возможно, пришло время нырнуть прямиком в эти темные глубины и найти там ответы на свои вопросы.

И часть из них мне могла дать Лиза.

Я вдруг резко остановилась, встав на месте, как вкопанная. Господи, да о чем я вообще думаю? Какого черта меня волнуют все эти люди, когда есть куда более важные вещи, о которых сейчас следовало подумать? Когда случилось наконец то, на что я уже и не надеялась?

Рука сама по себе потянулась к пока еще плоскому животу. Неужели это правда? Неужели во мне действительно зародилась жизнь? Неужели я смогу родить ребенка? Это казалось настоящим чудом. Невозможным, но таким желанным.

И неважно, кто был его отцом. Важно, что этот ребенок — мой. Мой и только мой!

Мне вдруг до боли захотелось ощутить, как он толкается. Почувствовать его внутри, чтобы ясно осознать — это не сон, не игра моего воображения. Поверить окончательно, что стану наконец мамой…

Господи! Я стану мамой!

* * *

Я проснулась рано утром, инстинктивно прижимая руку к животу. Не могла бы сказать, что именно мне снилось, но по пробуждении испытала чувство непонятной, иррациональной тревоги и какой-то неясной, но близкой опасности.

Воспоминания о визите к врачу накануне лениво заворочались в голове. До сих пор было трудно поверить, что это правда. Что я действительно беременна. Что смогу родить долгожданного ребенка…

Вместе с этим осознанием в голову полезли и неприятные вопросы без ответов. Я зло встряхнулась, отгоняя их прочь. Совсем не хотелось думать сейчас о том, что не приносило ничего, кроме боли. Главное, на чем я должна была теперь сосредоточиться — это на своем ребенке. Все прочее стало вторично, потеряло былое значение.

Мне вдруг внезапно, до дрожи, стало страшно. Несколько лет кряду я только и думала о том, как забеременеть. Вся моя жизнь вертелась вокруг цели стать матерью. Я была больна этой идеей, была одержима. Измена мужа, хоть и принесшая мне огромную боль, странным образом меня при этом освободила. Я наконец вспомнила о том, кто я.

Я отчаянно хотела этого ребенка и вместе с тем — боялась снова превратиться в одержимую. Снова раствориться в одном лишь желании — стать матерью…

Решительно мотнув головой, я поняла — этого не будет. Отныне ребенок не был моей целью. Он должен был стать моей мотивацией для того, чтобы двигаться дальше. Теперь я должна была сделать все для того, чтобы прокормить нас обоих. Чтобы дать своему малышу все необходимое…

Мой скользящий по комнате взгляд остановился на старом пианино, замершем в углу безмолвной темной громадой. Я бросила взгляд на часы — шесть утра. Было еще слишком рано, чтобы садиться за инструмент. Одним плавным движением я поднялась с кровати и прошла на кухню, чтобы приготовить себе нехитрый завтрак.

Звонок, которого совершенно не ждала, раздался примерно через час, в семь утра, когда я допивала чай, которым заменила сегодня привычную дозу кофеина.

— Не разбудила? — бодро поинтересовалась Вася, но я чутко уловила за этими нарочито радостными нотками неуверенность.

— Нет, — ответила ей. — Я еще час назад встала.

— Я так и думала, — продолжила подруга тем же тоном.

Я невольно улыбнулась. Знала ее слишком много лет, чтобы теперь не понимать, что Вася чувствует себя неловко из-за того, как мы расстались последний раз.

— Ну как ты? — спросила она уже серьезнее, отбросив наносную бодрость прочь. Вероятно, понимала, что ей все равно не удастся меня обмануть.

— Нормально, — откликнулась коротко, не спеша вдаваться в подробности всего, что случилось.

— А я к тебе с предложением, — проговорила подруга, снова стараясь говорить легко и беззаботно. — К своим в деревню сейчас собираюсь. И подумала — может, хочешь со мной?

Приглашение было неожиданным. Я с какой-то тоской подумала о том, что уже лет сто не бывала у Васи в гостях. Перспектива убежать подальше от всех проблем, что на меня свалились, от удушающих розовых букетов и неодобрительных взглядов матери, показалась мне чертовски соблазнительной. На другой стороне весов было лишь осуждение подруги, о котором та, по-видимому, теперь сама жалела. Быстро взвесив в уме все «за» и «против», я сказала:

— А знаешь, хочу. Могу даже тебя отвезти.

Вася, с заметным облегчением, рассмеялась:

— Я думала будем добираться по старинке — на маршрутке, но так даже лучше.

— Буду через полчаса, — пообещала я, прежде, чем нажать «отбой» и отправиться собирать свои вещи.