Тайная жизнь мужей. Все, что вам нужно знать о своем главном мужчине

Этот скандинавский громовержец европейской литературы пишет о браке и отцовстве с обезоруживающей прямотой. Его прозаичные исследования адских детских вечеринок и странных детских музыкальных групп уже стали классикой, заставляющей любого, кто хоть раз держал в руках пачку подгузников, горько кивать в знак согласия с каждым предложением. Однако в последней части шеститомной, невообразимо многословной, романизированной автобиографии он признается во всех прегрешениях, совершенных один на один со своими детьми. Часто мужчина настолько погружался в работу над очередной книгой, что, внезапно опомнившись у газетного киоска или на набережной канала, лихорадочно думал: «Дети! Где дети?!»

Он вспоминает, как забирал их из детского сада, когда жена была в отъезде, и двое младших заснули, едва приехав домой. Как и любому человеку, у которого есть малыши, ему нужно было решить: позволить ли им отдохнуть сейчас и готовиться к побоищу, которое неминуемо произойдет позже, когда в одиннадцать вечера они еще не захотят спать? Он в отчаянии и лихорадке. Он – современный отец. Поэтому просто не мешает им спать. И – о чудо! Невероятно! Они не просыпаются весь вечер и всю ночь! Папа просто переносит их в их постельки и не будит, чтобы накормить ужином или переодеть. Половина родителей, читающих эту книгу, сочтут его человеком-легендой и мысленно поднимут кулак в триумфальном жесте, поражаясь такому неслыханно удачному стечению обстоятельств. Другая половина ужаснется столь отчаянному нарушению распорядка.

Карл Уве признается, что кричит и периодически вымещает на них плохое настроение, а порой они ужасно его бесят. Он курит, сажает детей перед телевизором, когда нужно поработать. Он хочет, чтобы они заткнулись. Большинство родителей периодически испытывают подобные чувства или ведут себя подобным образом, но мало кто не боится в этом признаться, не говоря о том, чтобы сделать подобное в письменной форме и опубликовать. Для этого нужно в полной мере осознавать собственную степень неуверенности в себе. А Кнаусгор открыто – в книгах и интервью – заявляет, что стыдится себя почти постоянно. Это его фишка. При этом, осознавая собственные недостатки, он искренне обожает отпрысков и заботится о них, и дети об этом знают.

Тут сам собой возникает вопрос: как эти условия постоянной борьбы современного мужа с проблемами воспитания детей влияют на отношения супругов. Все мы помним невероятно смешные колонки советов 1950-х годов, где рекомендовалось оградить мужей от крови, пота и слез (а также бананового пюре и депрессии) – неизменных спутников воспитания потомства. Одна моя знакомая матрона – теперь ей под девяносто – ужасалась при одной только мысли, что молодые женщины не ходят постоянно накрашенными перед супругами. А что думают они сами об установке на принятие спутницы со всеми недостатками? Является ли подобная «дружелюбная реальность», достигаемая в результате демонстрации послеродовых растяжек, равноценной заменой мечте о том, чтобы, придя домой, увидеть свежевымытых детей и накрашенную жену при полном параде, которой не терпится подать вам ужин и молча сидеть рядом, пока вы читаете газету? Даже если не брать во внимание священный ужас, испытываемый при виде родов собственной жены, ежедневный стресс, которому подвергается брак в процессе воспитания, – неплохая встряска для молодых мужей. Как сказал мне один из отцов спустя несколько лет после рождения младшего ребенка:

«Увидев друг друга в качестве родителей, вы начинаете по-новому смотреть на партнера, к тому же времени остается крайне мало. В частности, вы реже занимаетесь сексом или не занимаетесь им вовсе. Но сложнее всего – сохранять теплые чувства и продолжать поддерживать любимого и в то же время правильно воспитывать детей. Признаю, были моменты – и есть до сих пор, – когда я завидовал детям и тому, как они привязаны к маме. Я считаю, нужно постоянно прислушиваться к себе, особенно когда чувствуешь, что не хватает внимания».