Тайная жизнь писателей

Пока он был в ванной, я знакомился с его гостиной. Я никак не мог поверить, что допущен в святая святых. Все, что имело к нему отношение, обретало для меня статус волшебства. Вилла «Южный Крест» казалась мне чем-то средним между пещерой Али-Бабы и обиталищем Платона, непроницаемым и полным загадок.

В первый раз меня поразило отсутствие фотографий, сувениров, любых вещиц, связывающих человека с его прошлым. Холодным этот дом никак нельзя было назвать, но в нем не отражалась личность хозяина. Единственная вольность, которую он себе позволил, – маленькая серебристая модель «Порше‐911» в синюю и красную полоску. Я читал в американской газете, что в 90-е у Фаулза была такая машина, штучный экземпляр, собранный немецким автоконцерном в 1975 году для великого дирижера Герберта фон Караяна.

Из гостиной я перешел в кухню, где заглянул в холодильник и в шкафы. Я заварил чай, сделал омлет и зеленый салат, поджарил тосты. Все это время я заглядывал в телефон, чтобы не пропустить новости о расследовании. Увы, связь категорически отсутствовала.

На разделочном столе, рядом с плитой, я обнаружил древний транзисторный радиоприемник, такой слушал еще мой дедушка. Я включил его, полилась классическая музыка. Я стал крутить колесико настройки, чтобы поймать какую-нибудь информационную станцию. Увы, вечерняя сводка новостей по RTL уже отзвучала. Я начал настраиваться на «Франс-Инфо», но тут у меня за спиной появился Фаулз.

Он переоделся в белую рубашку и джинсы, нацепил очки в роговой оправе – и как-то помолодел сразу лет на десять, даже выглядел неплохо отдохнувшим, как будто проспал положенные восемь часов.

– В вашем возрасте надо быть поосторожнее с крепкими напитками, – сказал я ему.

– Помалкивай.

Тем не менее я удостоился благодарного кивка за приготовленный ужин. Он достал две тарелки и столовые приборы и аккуратно разложил все это на столе.

– «Новые данные по делу об убийстве на острове Бомон…» – раздалось из радиоприемника.

Мы дружно шагнули к нему. Новостей было целых две, причем первая – ошеломляющая. Следуя наводке из анонимного источника, полиция Эври обнаружила в лесу Сенар бездыханное тело Карима Амрани. Степень разложения трупа свидетельствовала о том, что смерть наступила довольно-таки давно. Дело об убийстве Аполлин Шапюи дополнительно усложнилось. Но массмедиа рассуждали по-своему: по их логике, оно, как ни парадоксально, сразу утратило уникальность, став элементом более обширной и менее экзотической картины (бандитская среда, проблемный парижский пригород). Раньше это дело было тесно привязано к острову Бомон, а теперь превратилось – хотя бы временно – в элемент дела Амрани.

Вторая новость выглядела продолжением первой: морской префект отменил наконец блокаду острова. Радиостанция «Франс-Инфо» сообщала, что это решение вступит в силу с 7 часов утра следующего дня.

Фаулза обе новости, похоже, мало заинтересовали. Кризис, заставивший его напиться, миновал. За омлетом он пересказал мне свой дневной разговор с Матильдой, и его рассказ здорово меня увлек. Из-за возраста я не мог помнить страшное дело Вернеев, хотя вроде бы слышал об этом громком убийстве то ли по радио, то ли по телевизору. Моя реакция была эгоистичной: я разглядел во всем этом только романтическую сторону и не понял, что так потрясло Фаулза.

– Вот, значит, чем вызвано ваше состояние?

– Какое еще состояние?

– То, в которое вы впали, – которое заставило вас присосаться к бутылке.

– Вместо того чтобы нести вздор, лучше расскажи, что ты раскопал дома у Матильды Моннэ.

3

Я осторожно начал с расследования, которое она вела касательно Карима Амрани и его самого. Когда я дошел до подробности с обувью, он испытал искренне удивление.

– Она совершенно спятила!.. Это все твои находки?

– Нет, не все. Боюсь, дальнейшее вам сильно не понравится.

Я разжег в нем любопытство, но это не доставило мне ни малейшего удовольствия, ведь я знал, какое потрясение его ждет.

– У Матильды Моннэ хранились письма…

– Какие еще письма?

– Ваши.

– Чтобы я писал ей письма? Этого еще не хватало!

– Не ей, Натан. Письма, которые вы адресовали двадцать лет назад совершенно другой женщине.

Я достал из кармана куртки письма и выложил их перед ним, отодвинув тарелки.

Сначала он смотрел на них, как будто не осознавая происходящего. Потребовалось время, чтобы он осмелился до них дотронуться. С подавленным видом он пробежал глазами несколько строчек. Мало было назвать это потрясением. Он выглядел так, будто увидел привидение. Но мало-помалу он взял себя в руки и изобразил безразличие.

– Ты прочитал это?

– Должен вас огорчить: да, прочитал. И ничуть не жалею об этом. Они божественны! Они так чудесны, что вы просто обязаны дать добро на их публикацию.

– Тебе лучше уйти, Рафаэль. Спасибо за все, что ты сделал. Ступай.