Тайная жизнь великих писателей - 2010

Эзра Паунд, Ф. Скотт Фицджеральд и Гертруда Стайн. В 1926 году Хемингуэй опубликовал «Фиесту», резкий и местами неровный роман о ветеране войны, калеке и импотенте, его ненасытной любовнице и их друзьях-американцах, которые живут - угадайте, когда и где? -в 20-е годы в Париже. Этот роман и вышедший вслед за ним сборник рассказов вывели Хемингуэя на литературную авансцену. А с годами он не только не потерял, но даже укрепил свои позиции.

Слава и деньги позволяли Хемингуэю (или Папе, как он сам теперь предпочитал себя называть) искать все новые и новые впечатления, к которым он так стремился. Хемингуэй бывал на корриде, ездил в Африку на сафари и освещал для прессы гражданскую войну в Испании, - и каждый пережитый эпизод он превращал в очередной рассказ, роман или автобиографический очерк. Когда началась Вторая мировая война, Хемингуэй, несмотря на свой уже не очень юный возраст и возражения мнительного главы ФБР Дж. Эдгара Гувера, отправился к берегам Кубы гоняться за немецкими подводными лодками. Правда, злые языки поговаривают, что это было для него всего лишь поводом порыбачить и выпить, равно как и его более поздние попытки принять участие в освобождении Парижа, мол, были всего лишь предлогом, чтобы заглянуть в бар отеля «Ритц». Тем не менее Хемингуэй с полным правом мог заявить, что всегда находился в центре событий.

В послевоенные годы в его писательской деятельности наметился спад, хотя он и оставался в числе мировых знаменитостей. Со времен романа «По ком звонит колокол» (1940) он не написал ни одного значительного произведения. Большую часть времени Хемингуэй грелся в лучах заработанной прежде славы и сводил старые счеты, нападая в прессе на собратьев по профессии. Он втайне очень обижался, что его не наградили Нобелевской премией. Можно только представить его ликование, когда написанный в 1952 году рассказ «Старик и море» принес ему не только Нобелевскую, но и Пулитцеровскую премии. Пожалуй, у Папы еще оставался порох в пороховницах.

К сожалению, даже всеобщее признание не смогло избавить Хемингуэя от одной напасти, которая преследовала его на протяжении всей сознательной жизни, - от депрессии. В последние десять лет его и без того не радужное настроение было еще больше омрачено разнообразными проблемами со здоровьем. Он пережил две авиакатастрофы, в каждой из которых получил серьезные повреждения внутренних органов, и довольно сильно обгорел во время степного пожара. У него было повышенное давление и вызванные алкоголизмом нелады с печенью. Он подвергся электрошоковой терапии, которая привела к провалам в памяти. В последние дни жизни он почти постоянно находился под действием успокоительных средств, поскольку близкие опасались, что он наложит на себя руки. Жена писателя Мэри заперла все его ружья в подвале их дома в Кетчуме, штат Айдахо. К несчастью, разочаровавшийся в жизни Хемингуэй нашел ключи. Утром 2 июля 1961 года он поднес дуло винтовки ко лбу и спустил курок. Писатель, говоривший: «Человека можно уничтожить, но нельзя победить», - под конец уничтожил сам себя.

МАМЕНЬКИН СЫНОК

В зрелые годы Хемингуэй считался воплощением мужества. Но, как ни странно, в детстве Эрнеста вполне можно было принять за девочку. Его чудаковатая мамаша так хотела, чтобы у ее старшей дочери Марселины была сестренка, что наряжала маленького Эрнеста в платьица, стригла под девочку и представляла соседям как свою «дочку Эрнестину».

СТРАННАЯ ПАРОЧКА

Эрнест Хемингуэй и Ф. Скотт Фицджеральд представляли собой пару, которую так любят изображать в кино: два противоположных, как небо и земля, человека, которые волей-неволей оказываются в одной лодке. Этих двух представителей «потерянного поколения», между которыми было всего три года разницы, связывала самая странная дружба в истории литературы. Хемингуэй был нахальным, энергичным и самоуверенным; Фицджеральд, напротив, отличался нерешительностью, манерностью и некоторой напыщенностью. Тем не менее какое-то время они были не разлей вода, а в восприятии публики их имена так и остались неразрывно связаны.

Они познакомились в 1925 году в легендарном парижском баре «Динго». Хемингуэю было всего двадцать пять, и его звездный час еще не настал, а Фицджеральд, тремя годами старше, только что опубликовал «Великого Гэт-сби» и был на пути к литературному Олимпу. Тем не менее они быстро подружились. Отношения их были неожиданно близкими и доверительными. По слухам, Зельда однажды высмеяла размеры гениталий мужа, и тогда Хемингуэй произвел импровизированное исследование посетителей мужского туалета, дабы убедить друга в том, что его достоинство совершенно нормальной величины. «Ты в полном порядке, - заверил Папа Фицджеральда. - Никаких отклонений».