Тайник на Эльбе

- Он не инвалид... То есть инвалид, но не в том смысле. У него целы руки и ноги, видят оба глаза. Он великолепный шофер, но... Словом, чуть-чуть свихнулся. Его вылечили, но от военной службы пока освободили. Так что практически здоров. Молод, силен и великолепно водит машину.

- Но что с ним стряслось?

- Был под бомбежкой. - Кригер покрутил у виска указательным пальцем. - Однако все это в прошлом, господин директор.

- Свихнулся? - Директор отшвырнул сигару. - Не хватает только, чтобы моей машиной управлял сумасшедший. Сами-то вы в рассудке, предлагая мне такого шофера?

Кригер пожал плечами.

- Вам решать господин директор. Но вы приказали достать шофера, дважды напоминали об этом. А где сейчас отыщешь здорового парня, который бы ходил без дела? Быть может, все же вызовете его?

- Он здесь?

- Да, я сказал ему, чтобы пришел. На всякий случай.

- Хорошо. Но откуда он взялся?

- Пришел во вторник, господин директор. Вы знаете - в этот день я принимаю посетителей. Вот он и явился. Прежде чем докладывать вам, я проверил его, как мог. Мы вышли, и я посадил его за руль своего "оппеля". Мы проехали всего несколько километров, но я понял, что могу его смело рекомендовать. Разумеется, как шофера. Что касается документов, то будет, конечно, особая проверка, и тогда...

- Ладно, - сказал Кюмметц, - давайте его ко мне в кабинет.

Кригер вышел. Через минуту он вернулся и ввел в кабинет Аскера. Наголо обритая голова, темные усы щеточкой, какая-то смесь робости и растерянности в широко открытых светлых глазах за стеклами очков - все это в сочетании с тесноватой в плечах курткой зеленой саржи и желтыми фланелевыми бриджами сильно изменило внешность разведчика.

Кюмметц внимательно оглядел простоватого и, видимо, чуточку неуклюжего парня. "Из деревенских", - подумал он.

- Фамилия?

- Генрих Губе, - отчеканил Аскер, вскинув голову.

- Мне надо отвечать: "господин директор", - сказал Кюмметц. - Вы поняли?

- Так точно, господин директор!

Кюмметц более четверти века провел на военной службе и больше всего на свете ценил дисциплину и порядок. Аскер был уведомлен об этом и действовал по строго разработанному плану.

- Документы!

Аскер вынул и подал паспорт, шоферское свидетельство, воинское удостоверение, бумагу из госпиталя.

- Вы смотрели их? - спросил Кюмметц заведующего канцелярией.

- Да, господин директор.

Кюмметц полистал бумаги, бросил на стол.

- Откуда родом?

- Вот, господин директор. - Кригер положил перед ним лист бумаги. - Я опросил шофера Губе и все записал.

- Восточная Пруссия, - пробормотал Кюмметц. - Из Пиллау?

- Так точно, господин директор. Только не из самого города, а километров пять к югу. Там хутора. Я с хутора Зельде.

Аскер отвечал твердо, не боясь ошибиться или напутать перед человеком, который оказался бы вдруг жителем тех самых мест. И Пиллау и Зельде были изучены еще в Москве, изучены в совершенстве, до мельчайших подробностей. Столь же подробно мог охарактеризовать Аскер и членов "своей" семьи. Кроме того, как уже говорилось в одной из глав, советская разведка предусмотрела, что, проверяя личность Керимова-Губе, немцы могут сделать запрос в Восточную Пруссию. В этом случае из Пиллау пришел бы благоприятный ответ...

- Жарко сейчас в ваших краях, - сказал директор.

- Жарко? Никак нет. У нас же всегда ветерок с моря. Дует и несет прохладу...

- Я говорю о другом, - с досадой прервал его Кюмметц. - Сейчас Пруссия переживает тяжелые дни, Губе.

Аскер чуть наклонил голову.

- Тяжело, господин директор, - сказал он. - Что правда, то правда.

- А как вы очутились в наших местах? - спросил Кюмметц, еще раз внимательно ощупывая взглядом стоящего перед ним посетителя.

- Сам не знаю, господин директор. Последнее, что я помню, - это вой пикировщика русских, затем меня что-то толкнуло в голову... Очнулся в санитарном эшелоне. И вот - оказался в Гамбурге, госпиталь 22-40. Вылечили - приехал сюда. Прочитал ваше объявление в "Остбургер цейтунг". Хотел было...

- Но почему не едете к себе, в Пиллау?

Кюмметц видел, как стоящий перед ним человек смущенно опустил голову, как ссутулились его плечи, раскрылись сжатые в кулак пальцы.

- Говорите, - потребовал Кюмметц.

- Вы же сами заметили, что там горячо, господин директор, - тихо сказал Аскер. - А я хлебнул войны вот до сих пор. - Он провел рукой по горлу. - Не поеду. Здесь проведу те несколько месяцев, что положены, мне на отдых. Я ведь знаю: и полгода не пройдет, как опять повестка, и будь добр - надевай погоны.

- А в Гамбурге почему не остались?

- Та же причина, господин директор. Дня не проходит, чтобы не прилетели англичане или американцы. Порт горит, город горит. Да, в Гамбурге и в Пруссии - один черт.

- Шофер Генрих Губе - счастливчик, родился в сорочке, - сказал заведующий канцелярией.

Кюмметц повернул к нему голову.

Кригер пояснил:

- Через день после того, как Губе выписался, госпиталь 22-40 взлетел на воздух.

- Д-да, - пробормотал директор. - Но откуда об этом знаете вы, Кригер?