Тайник на Эльбе

Азизов опустил боковое стекло. В кабину ворвались ароматы моря чудесная смесь запахов йода, смолы и соли.

- Хорошо, - негромко сказал шофер.

- Хорошо, - повторил Азизов.

Машина проехала набережную, притормозила у небольшого дома.

Азизова ждали. Навстречу кинулся сын, за ним вышла улыбающаяся Зарифа.

Они вошли в дом. И тотчас же зазвонил телефон. Жена взяла трубку.

- Тебя, - сказала она Азизову.

Полковник взял трубку. Говорил майор Семин. Он сообщил, что арестованный Щуко попытался совершить побег.

- Как это произошло? - Азизов присел на стул, расстегнул воротничок, ослабил галстук.

- Подробностей не знаю, не успел расспросить. Кто-то из офицеров открыл огонь...

- Убили? - Азизов встал.

- Ранили, товарищ полковник. Не опасно для жизни.

- Все равно плохо. - Азизов помолчал. - Где он находится?

- Там же, в отделении.

- Берите нашего врача, выезжайте. Я сейчас буду.

Он положил трубку и виновато посмотрел на жену.

4

Майор милиции Широков доложил Азизову о происшествии. Полковник раздраженно поморщился. Похоже было, что рухнули все планы. У преступника перебита нога. На какое-то время он обречен на неподвижность. Значит, не удастся осуществить комбинацию с побегом, чтобы и дальше наблюдать за связями Щуко.

- Можно устроить так, чтобы распространился слух, будто побег удался? - вдруг спросил он начальника отделения.

Широков был удивлен.

- Ну? - нетерпеливо повторил полковник. - Побег, мол, удался, и арестованный скрылся.

- Полагаю, что можно, - неуверенно ответил Широков.

- Слух должен быть распространен не только среди жителей окрестных домов, но и между работниками отделения. Конечно, не считая тех, которые были здесь во время происшествия. С ними придется поговорить особо. Вы понимаете меня?

- Так точно.

- Тогда действуйте.

Широков вышел. Проводив его взглядом, Азизов встал. Поднялся и Семин. Полковник обнял его за плечи.

- Поехали, Артемий Ильич, ко мне. Я, когда ты звонил, только в дом вошел. Но одним, так сказать, глазом успел стол оглядеть. Поверишь, сыр видел, долму1 видел! А по дороге потолкуем. Есть интересная мысль.

1 Д о л м а - голубцы в виноградных листьях.

- А... работа? - неуверенно проговорил Семин.

- На час едем. На один час. Потом возвращаемся в отдел.

- Едем. - Семин улыбнулся, потер ладони. - Я, брат, знаешь как долму люблю!

Глава третья

1

Обер-ефрейтор Герберт Ланге стоял в офицерском блиндаже и отвечал на вопросы своего ротного командира лейтенанта Шульца.

- Таким образом, вы, Ланге, были дневальным по взводу и дежурили в землянке вторую половину ночи?

- Да, господин лейтенант.

- Никуда не отлучались?

- Нет, господин лейтенант.

- И вы видели, как вернулся с поста ефрейтор Георг Хоманн?

- Так точно. Он сменился в два часа ночи, ввалился в землянку и стал расталкивать солдат, занявших его место на нарах.

- Ну, а дальше? - Лейтенант испытующе оглядел обер-ефрейтора, его квадратное костистое лицо, массивное туловище с прижатыми к бокам длинными, тяжелыми руками. - Что было дальше?

- Дальше? - Ланге чуть шевельнул рукой, шире раскрыл свои большие светлые глаза. - Я не знаю, что вас интересует, господин лейтенант.

- Вы ни о чем с ним не говорили?

Ланге облизнул губы, шумно перевел дыхание.

- Говорил, господин лейтенант.

- О чем же, Ланге?

- Да ведь он, Хоманн, только три дня как из отпуска. А мы с ним из одних и тех же мест...

- Остбург?

- Остбург, господин лейтенант.

- Гм... Так о чем же вы беседовали? Предупреждаю, обер-ефрейчор Ланге, говорить правду, не лгать! Учтите, мне кое-что известно.

- Господин лейтенант в чем-то подозревает меня? - На лице Ланге отразилось удивление, растерянность.

- Нет, нет, - быстро сказал ротный командир.

Шульц имел основания верить Ланге - исполнительному и храброму солдату. Но ни в чем ведь нельзя было упрекнуть и ефрейтора Георга Хоманна. Тот тоже считался лучшим солдатом и, кроме того, недавно спас жизнь ему, Шульцу. А вот полчаса назад выяснилось, что Хоманн исчез, причем не просто исчез, а перебежал к русским!

По требованию лейтенанта Герберт Ланге доложил о своей беседе с Хоманном. В ней не было ничего особенного - ефрейтор Хоманн рассказывал о поездке в Остбург. Там все по-прежнему. Только вот бомбят город здорово. И люди ходят злые.

- Господин лейтенант, - сказал Ланге, заканчивая свой рассказ, при выезде жандармы предупредили Хоманна, чтобы он держал язык за зубами: ни слова о том, что делается в тылу, об очередях, о бомбежках. Поэтому прошу вас...

Лейтенант вздохнул.

- Идите, Ланге, - вяло сказал он. - От вас ничего не добьешься. Идите, мне надо побыть одному.

Отпустив солдата, Шульц расстегнул воротник мундира, задумчиво подсел к столу. Да, все ощутимее признаки того, что дело близится к развязке. Уже первые солдаты перебегают на сторону противника. В германском тылу, который теперь день и ночь бомбят самолеты американцев, англичан и русских, все больше проклинают войну, Гитлера, нацистов. Ну, а дальше? Какова дальнейшая судьба Германии, немецкого народа, судьба самого Шульца?