Тайник Русского Севера

Почему-то их принято именовать «чудскими древностями» и односторонне привязывать к финно-угорской культуре: раз последними по времени аборигенами здесь являются коми, ханты, манси и др. народы, значит, именно им и принадлежат обнаруженные археологами предметы и изделия. Однако истоки финно-угорских, самодийских, индоевропейских и всех других народов следует искать в северной Гиперборее с единым языком и культурой. Именно в эту гиперборейскую древность уходят и корни «пермского стиля» с его крылатыми птицелюдьми, распространенными, впрочем, по всему земному шару — вплоть до Южной Америки (рис. 138) и острова Пасхи.

Описания «механизма» полетов во множестве сохранились в памяти северных народов в виде устойчивых фольклорных образов, бережно передаваемых из поколения в поколение. В саамских преданиях такой полет описывался очень просто: разжигался костер из стружек, накрывался мокрой рогожей, на рогожку мог садиться всяк желающий и его жаром поднимало на небеса аж до самого Господа Бога. Одним словом, саамский Ковер-самолет. Такие полеты лопарей со слов всю жизнь прожившего среди них русского сказителя записал в начале века М. М. Пришвин.

В «Калевале», где, как мы помним, многие события развертываются на родине саамов — в Лапландии-Сариоле, описывается полет на орле старца-богатыря Вяйнямёйнена к пределам далеких северных земель (практически теми же словами рассказывается о полете на «самолетном деревянном орле» русскоих героев в северное Подсолнечное царство):

Богатырь из волн поднялся,
На крыло к орлу уселся,
У хвоста, у самой кости.
Вот несет орел небесный
Вяйнямёйнена седого,
Он несет его по ветру,
По пути ветров весенних,
К дальним Севера границам,
К той суровой Сариоле…

Безусловно, нельзя не вспомнить и кульминационный эпизод «Калевалы», где рассказывается о решающем морском сражении между главными героями карело-финского эпоса с противостоящим им народом Похъёлы (Сариолы) за обладание волшебной мельницей Сампо. Действие происходит посреди моря-океана. Испробовав все боевые средства против сынов страны Калевы и потерпев неудачу, владычица Похъёлы — ведьма Лоухи — оборачивается гигантской птицей-«летучим кораблем». Вот как это выглядело в передаче народных сказителей:

Сто мужей на крылья сели
Тысяча на хвост уселась,
Села сотня меченосцев,
Тысяча стрелков отважных.
Распустила Лоухи крылья,
Поднялась орлом на воздух.

Художник-дизайнер из карельского города Костомукши Анатолий Титов предпринял попытку воспроизвести в виде моделей древние летательные аппараты, описанные в «Калевале» (рис. 139). Он поставил также задачу возродить древнее воздухоплавание на воздушных шарах (рис. 140).

Имеются и более конкретные технические описания подобных летательных аппаратов. И содержатся они, как бы это парадоксально ни показалось на первый взгляд, в преданиях об Атлантиде, которые сохранились в секретных архивах розенкрейцеров, иллюминатов и масонов. Начиная с Наполеоновских времен (то есть приблизительно на стыке ХVIII и ХIХ веков) сведения эти стали достоянием более широкой публики, постепенно просочились в открытую печать, затем ими основательно завладели теософы и антропософы. Не следует думать, что упомянутые легенды — сплошь мистическая выдумка и чепуха. Как раз таки наоборот. Если Платон суммируя все известные к тому времени об Атлантиде, опирался в основном на устную традицию, то в секретных архивах тайных орденов наверняка сохранились подлинные документы. К таковым относятся, видимо, и карты эпохи Александра Македонского, которыми пользовался Колумб, а также отец и сын Меркаторы.

Сказанное относится и к сведениям о летательной технике Древности, традиционно связываемой с Атлантидой. Как известно, однако, судьба Атлантиды неотделима от судьбы Гипербореи: их постигла одинаковая участь, а мнению некоторых античных авторов (например, Аполлодора), они попросту тождественны. Именно на масонско-теософские сведения о высокой технической развитости Северной цивилизации ориентировался и А. В. Барченко, задумывая свою экспедицию на священное саамское Сейдозеро в Русской Лапландии и в другие сакральные места. Возможно, он видел и сами документы, возможно, рассказывал о них Дзержинскому. А быть может, только намекал, что неплохо было бы всесильной службе безопасности раздобыть эти документы (если. Конечно, к тому времени документы давно уже не находились в руках чекистов и не хранились за семью печатями где-нибудь на Лубянке).