Тайник. Сборник детективных рассказов

– Это не моё дело, где ты была, – поспешил Виктор вернуть своё повествование в нужное русло. – Я лишь рассказываю свои наблюдения. За пятнадцать лет я столько раз прокручивал в голове этот день, и столько раз пересказывал его на допросах и в заявлениях адвокату, что все события выпускного вечера отпечатались в моей памяти очень чётко.

Потом я снова увидел Разумовского в танцевальном зале. И вид у него был уж очень довольный. Он выглядел как кот, который только что съел полную миску сметаны. А заметив меня, Разумовский тут же пошёл в мою сторону, и по его взгляду я понял, что он задумал, так видел этот взгляд сотни раз. Он собирался вновь унизить меня, причём при всех. И я сразу же встал в стойку, приготовившись дать отпор этому гадёнышу сразу, как только он откроет рот. Но на его пути возник его верный приспешник Марк Колесников. И Разумовский тут же забыл обо мне. Они оба куда-то вышли. А я отправился в банкетный зал, где ко мне подошёл Юрка Дружинин и предложил выпить, показав флягу, которая была у него спрятана во внутреннем кармане пиджака. И я согласился.

Во фляге была самогонка. Да ещё такая крепкая, что меня сразу проняло. Я даже забыл о Разумовском и вернулся на танцпол, где начал отжигать с девчонками. Но вскоре мне стало так жарко, что я решил немного подышать и вышел на воздух. И это было самой большой моей ошибкой, потому что на улице стоял Разумовский. Он был чем-то жутко недоволен, а увидев меня, совсем слетел с катушек. Выделываясь, как девчонка, он подошёл ко мне и снова начал меня обзывать. Ну я и вмазал ему в ответ. А он – мне. Он порвал мой пиджак, а я – его. И лишь когда Разумовский упал, я понял, что напрасно ввязался в драку, и когда вернусь домой, то получу от отца такую взбучку, что мало не покажется. Поэтому я решил, пока не поздно, привести себя в порядок и умыться, и до утра вообще не разговаривать с Разумовским и всячески его избегать. И я пошёл в туалет. Постарался смыть с себя кровь и пригладить волосы. Затем я снова пошёл в банкетный зал, чтобы спокойно поесть. Но тут все начали перешёптываться и выходить на улицу. Помню, я тогда подумал, что намечается фейерверк, и тоже решил выйти посмотреть. Но оказалось, что все вышли посмотреть отнюдь не на салют.

Разумовский лежал на земле в том же месте, где я его и оставил. Но только в другой позе. Когда он упал, то упал на спину. Я это точно помню, потому что вмазал ему в челюсть. А когда его нашли, он лежал на животе, уткнувшись лицом в землю. И следователь потом говорил, что смерть Разумовского наступила в результате травмы головы, нанесённой ему сзади тупым предметом. Но я бил его только в лицо! Только трусы подкрадываются к человеку со спины, чтобы ударить исподтишка. Так что не мой удар стал смертельным для Разумовского. Кто-то другой убил его.

Сказав это, Виктор замолчал, ожидая реакции одноклассников. Но те тоже молчали. Тогда Виктор снова направился к выходу.

– Подожди! – медленно поднимаясь со стула, остановил его Борис. – Даже если Женька умер не от твоего удара, то он вполне мог удариться головой о камень, когда падал.

– И каким же образом он потом перевернулся на живот, если был уже мёртв? – саркастично заметил Ананьин.

– Ну, может, он не сразу умер, – рассуждая вслух, произнёс Борис. – Может, он перевернулся на живот, чтобы доползти до дверей клуба. Но не смог этого сделать, так как у него произошло кровоизлияние в мозг или что-то ещё, вызвавшее смерть. Я не специалист в этом вопросе, поэтому не могу утверждать точно, как всё произошло. Но расследование дела проводили профессионалы, и уж они бы точно заметили несостыковки, о которых ты говоришь.

– Да в том-то и беда, что когда найден виновный, другие доказательства уже никто не ищет. А то вы не знаете! – с горечью произнёс Виктор. – Когда увидели мои разбитые кулаки и порванный пиджак со следами крови Разумовского, никого больше не интересовало, что ещё могло произойти в этот вечер. Адвокат даже не старался мне помочь. Он лишь уговаривал меня покаяться на суде, признав свою вину, чтобы разжалобить судей и прокурора, и те дали бы мне срок поменьше. Но я не собирался признаваться в том, чего не делал! И, вероятнее всего, этот факт настроил всех против меня, навесив ярлык нераскаявшегося убийцы, и мне отсчитали по полной программе. Но я до сих пор считаю, что Разумовский умер не от моих рук.

– Но какова же в таком случае твоя версия этого убийства? – снова спросил Борис. – Может быть, ты что-то заметил во время выпускного вечера? Что-то странное, чтобы могло отвезти от тебя подозрение?

– Я сейчас рассказал вам всё, что знал и что видел. Большего я добавить не могу, – сокрушённо произнёс Виктор. – Убить Разумовского мог любой. И кто это мог быть, решать вам.