Тайник

И тут загремел автомат. Четкий звук долетел до берега и потерялся в пустыне.

Войтех судорожно прикусил губу. Мужчина у поручней наклонился и упал в воду. По темному борту судна карабкались вверх неясные тени. Винтер в нетерпении выскочил из кабины.

Глухой пистолетный выстрел, пауза — и стрелок разрядил всю обойму. Им не удалось застигнуть команду врасплох, подумал он, парень у крана, видимо, опомнился.

И снова автомат! Он видел, как группа захвата разбегается по палубе. Боукелика стоял сзади и неподвижно смотрел на судно. Снова застучали автоматы, короткие быстрые очереди. Потом раздался гулкий звук взрыва. Они вопросительно посмотрели друг на друга. Граната?

Теперь палуба была пуста и все так же ярко освещена. С моря поднимался легкий белый туман. Светлая полоса отделяла небо от моря. Утро. И вдруг из тьмы на корме вынырнули две фигуры и бросились к поручням.

Генрика, подумал Войтех, Генрика свободна!

— Генрика! — закричал он и побежал к воде. — Генрика…

Люди на палубе остановились, один из них взмахнул поднятыми руками.

— Генрика! — И в эту минуту ослепительная красная вспышка ударила по глазам. «Ла Камола» приподнялась, вытолкнутая из воды огромной силой, разломилась и медленно, тяжело погрузилась в волны.

Темнота! Мир перестал существовать.

— Генрика! — выкрикнул он в отчаянии. Воздушная волна сбила его, он ударился головой о мокрый песок. Бесполезно, все было бесполезно.

Носовая часть мгновенно исчезла в волнах, а корма еще минуту или две глядела в безучастное небо. Поднятая взрывом волна докатилась до берега, подхватила его коленопреклоненное тело и потащила за собой. Напрягая все силы, он пытался выбраться на берег, но разбушевавшиеся волны тащили его прочь. Капитан Боукелика подал ему руку, увлек к вертолету. Он долго слепо смотрел на пустынные воды.

Рассвет, сизая голубка.

— Аллах хотел этого, — прошептал Боукелика, потом повернулся и заорал на пилота: — Давай! Давай их обоих сюда!

Герман и Альдо были выброшены на мокрый песок. Они ворочались, пытаясь встать. Со скованными руками им это не удавалось.

Море успокаивалось.

— Вы свиньи, проклятые свиньи! — застонал Боукелика и дернул затвор автомата. — Вам теперь ничто не поможет!

— Нет! — звериный крик вырвался из горла Германа. Ему удалось подняться на колени. — Нет! Я знаю, где находится та женщина! Ее не было на судне!

Вдалеке показались два сторожевых катера. На огромной скорости летели они к месту взрыва. Морские силы Сурица. Теперь от них не было никакого толку.

Палец замер на спусковом крючке.

Винтер бросился на Германа, схватил его за горло:

— Я сам ее там видел!

— Да, видел, но ее сразу же увезли в другое место. Ее нельзя было держать на судне.

— Доктор! Опомнитесь, доктор! — Ствол автомата опустился, Боукелика оттолкнул его в сторону. Потом схватил Германа за воротник и поднял. — Говори! В твоем распоряжении минута!

Тот насмешливо покачал головой:

— Можешь нас обоих прикончить, но ничего о ней не узнаешь. Теперь я буду предлагать условия! Если дадите нам улететь, укажу это место. Иначе от меня ничего не добьешься!

Боукелика беспомощно глянул на Войтеха, потом снова поднял автомат.

— Ты воображаешь, что можешь тут наболтать все, что угодно, а мы тебя отпустим? Я предпочитаю рискнуть тем, что ты ничего не скажешь.

Чуть слышно щелкнул предохранитель. Лицо Германа стало желто-серым. Альдо свернулся в клубочек, уткнув лицо в ладони.

— Доктор, — захрипел Герман, — ведь вы образованный человек. Вы же понимаете, что шансы у нас равны. Где гарантии, что вы отпустите меня, если я назову это место? Вы должны верить мне на слово, как и я вам. Сами вы без меня никогда не узнаете, а если и узнаете, то будет поздно. Наш человек имеет специальные инструкции. Я назову вам то место, а вы…

Катера кружили по бесцветной воде. Все вокруг было лишено цвета. Последние минуты ночи — и первые мгновенья зарождающегося дня. Войтех подумал, что человек, махавший им руками, мог быть инспектором Сурицем. Может, хотел дать знак, что Генрики нет на судне.

— Да, — выговорил он хриплым, бесцветным голосом, — шансы у нас равны. Я бы согласился на этот обмен, капитан.

— А Суриц, а его люди? А доктор Тиссо? Вы думаете, я могу дать им уйти просто так? Что бы сделал на моем месте Суриц?

— Вероятно, пошел бы на компромисс, — сказал Винтер. — Мертвым мы уже не поможем, а ее еще есть надежда спасти. Суриц никогда не верил в идеальную справедливость и в окончательную победу. И компромисс может означать успех.

— А как я за это отвечу?

— За это буду отвечать я, капитан.

— Вы иностранец и к тому же — неверующий, — сказал тот пренебрежительно.

Они замолчали. Катера все еще кружили по спокойной поверхности моря.

— Ну и где вы ее скрываете? — снова с отвращением спросил капитан.

Герман глубоко вздохнул и, не говоря ни слова, протянул скованные руки.

— Этого ты не дождешься! — закричал капитан. — Я предам тебя суду! Мы здесь не в Италии, у нас тебя повесят! Или отрубят голову. Никогда тебя не отпущу!

— Так, значит, она умрет, — застонал Герман. — Это вы ее убьете, а не я. Помешайте этому, доктор!