Тайное братство

— Подобная страсть ныне не в чести. Я их не могу читать на выступлениях. — Пьер грустно посмотрел на пергаменты. — В прежние времена поэты, чьи стихи вы читали, могли себе позволить выразить страсть. Они писали о медленном болезненном восторге постижения любви, муке ожидания, наслаждениях сердца и плоти. Но теперь в моде галантность. Теперь поэты воспевают отказ от удовольствий и воздержание от желаний. Прежде мужчина из любви к прекрасной даме отбрасывал все мысли о грехе. Теперь на первом месте благородство. — Он покачал головой. — Но любовь невозможно запереть в клетку. Она не знает греха, не разбирает, дозволенная страсть или нет. Любовь — дикое ненасытное существо, не ведающее сдержанности.

Элвин молча кивнула. Пьер взял «Книгу Грааля», начал перелистывать страницы. Время от времени унылый дневной свет оживляли яркие вспышки золотой фольги, из которой были выполнены заставки.

— Это книга моего брата. Я взял ее после его смерти две зимы назад. Использовал кое-что оттуда, чтобы обновить историю о Парсивале. Книга помогла мне добиться славы. И, может быть, это позволит однажды обнародовать стихи о нем. На мои выступления собираются огромные толпы.

— Ее написал ваш брат?

— Нет. — Пьер устало усмехнулся. — Антуан не мог написать даже свое имя. Мой брат торговал вином.

— Как же она к нему попала?

Пьер посмотрел на нее:

— Я полагаюсь на вашу осмотрительность и благоразумие.

— Можете не сомневаться, — пробормотала Элвин. Чувствуя сомнение Пьера, она заговорщицки тронула его за колено. — Никто не узнает. Обещаю.

Пьер улыбнулся.

— Он нашел ее на пороге своего дома. Да-да, все так и произошло. Полагаю, моя версия про принесшего ее ангела звучит менее абсурдно, не так ли? Не стоит спрашивать, как она там оказалась, я этого не знаю. Однажды утром, много лет назад, брат открыл дверь и увидел книгу. Показал мне ее, когда я у него гостил. Я просмотрел, но в то время охоты читать не было. После того как мне отказали в выступлениях при королевском дворе, я вернулся в родительский дом в Понт-Экве, где отец начал заставлять меня работать на земле. Посчитал крестьянский труд более подходящим занятием. Поэзию он не понимал, считал ее глупой блажью. Презрение, с каким отнесся король к моим стихам, раздавило меня, и я, признаюсь, начал верить отцу. Но заставить музу молчать невозможно. Когда Антуан умер, мы с отцом приехали в Париж уладить дела с его имуществом, и я забрал книгу. И не пожалел. Книга послужила богатым источником вдохновения. — Пьер опустил глаза. — Мне улыбнулась удача, на которую я уже и не рассчитывал.

— Но вас не беспокоят протесты Церкви? Я слышала, при дворе Аквитании ваши выступления запретили. И здесь священники требуют того же. Угрожают даже отлучить от Церкви.

— Да, какое-то время назад мои выступления казались немного грубоватыми и откровенными для утонченных вкусов. Я их смягчил. — Пьер резко поднялся, сложил пергаментные листы, взял «Книгу Грааля». — Здешние придворные, по словам пригласивших меня, ждут моего выступления с большим нетерпением. Доминиканцам не удалось склонить короля на свою сторону.

Элвин с досадой смотрела, как он возвращает книгу и стихи в вещевой мешок. Ведь она только что лежала рядом.

— И мои представления не так уж плохи, как говорят некоторые. По крайней мере дьявол там не появлялся. Пока.

В дверь постучали.

Несколько секунд Пьер смотрел на дверь, затем, покачав головой, открыл небольшую щелку.

— В чем дело?

— Вы хотели, мой господин, чтобы вам сообщили, когда будет готов большой зал, — произнес мужской голос. Элвин догадалась, что это слуга.

— Извините меня, леди, — пробормотал Пьер, оглянувшись, и выскользнул в коридор, закрыв за собой дверь. — Все подготовлено, как я просил?

— Да, мой господин, вы будете выступать перед королем.

Прислушиваясь к приглушенным голосам за дверью, Элвин ринулась к кровати.

— А зал? Он оформлен, как я просил?

— Да, мой господин.

— Когда я выступал в Клуни, там скамьи поставили неправильно. И мне пришлось говорить в затылки зрителям!

— Все поставлено в точности как вы просили, мой господин.

— Очень хорошо. Я сейчас приду. — Пьер открыл дверь. Улыбнулся. — Увы, леди, я вынужден покинуть ваше общество. Мне нужно сделать кое-какие дела.

— Мне тоже пора идти. — Элвин возвратила трубадуру улыбку, чувствуя себя насквозь порочной. — Если я не закончу работу, то придется пропустить ваше представление. Благодарю за приятный разговор. Доверившись, вы оказали мне большую честь.

— Тогда, Грейс, может быть, и вы окажете мне честь? Давайте встретимся после представления.

— Если позволят мои обязанности.

Пьер забросил на плечо вещевой мешок и открыл дверь, пропуская ее вперед.

— Надеюсь, позволят. — Он двинулся по коридору. Затем резко развернулся. — О… один момент! У вас осталось кое-что мое.

Элвин похолодела.

— Ваше?

— Да, одеяло. — Пьер подошел к ней. — Боюсь, без него я ночью замерзну в этой комнате, похожей на склеп.

— Оно мокрое! — выпалила Элвин. — Я скажу слуге, чтобы он принес вам другое. Даже два.

Пьер поклонился.

— Тогда до встречи.