Тайное братство

— Лающая собака редко кусает, брат Овейн, — ответил Юмбер. — Генрих уже пробовал бряцать оружием, но быстро пошел на попятный, когда мы пригрозили ему свержением.

6

Долина Шарона, Иерусалимское королевство

9 октября 1260 года

— Остался последний перегон, эмир?

Бейбарс с трудом расслышал слова султана. Воздух вокруг подрагивал от барабанного боя. Когда мамлюки войдут в Каир, барабаны в честь победы будут бить целых семь дней. А захваченные у монголов замолкнут навеки. Их продырявят и повесят на шестах.

— Возвращаемся с триумфом, — продолжил Кутуз, возвышая голос, чтобы перекричать грохот. — Я предвидел такой конец.

— Город будет славить тебя, мой повелитель, — ответил Бейбарс спокойным ровным тоном, ничуть не выдававшим тревожных мыслей.

Кутуз улыбнулся:

— Теперь, когда мы крепко держим Сирию, монголы не один раз подумают, прежде чем отважатся меня рассердить.

— Да, мой повелитель.

Бейбарс оглянулся.

Сзади армия мамлюков растянулась по дороге почти до горизонта. Он окинул взглядом нагруженные добычей повозки, забитые рабами клети. Повсюду развевались флаги. На мгновение за воинами дворцовой стражи мелькнуло лицо Омара и исчезло.

Бейбарс посмотрел вперед. Спускались сумерки. Солнце напоминало покрасневший глаз, который медленно закрывался, встречаясь с горизонтом. В отдалении зеленела долина Шарона. Проглядывала и текущая на запад, к морю, река. Дорога пересекала ее в самой узкой части и змеилась на юг. Армия быстро приближалась к Газе, где после короткого отдыха начнется трудный переход через Синайскую пустыню в Египет.

Краем глаза Бейбарс следил за Кутузом. Султан ехал рядом, наморщив лоб. Видимо, от осознания собственного величия.

Да, мамлюки возвращались с триумфом, совершив чудо. Никто до них не отваживался сразиться с монгольской ордой. А они не только сразились, но и разгромили захватчиков. У Бейбарса радость победы омрачалась горечью. Он потерял не просто Алеппо, а возможность отмщения, проигрываемую в мечтаниях многие годы. Теперь же, по пути домой, его не оставляли мысли о Кутузе. Время шло, его оставалось все меньше, а ему пока не удалось обсудить с соратниками план свержения.

Через пять лун после битвы у Айн-Джалута мамлюки достигли Дамаска и освободили город от монголов. Оттуда они двинулись на север, в Хомс и Хаму, восстановили изгнанных монголами эмиров, а вместе с ними и мусульманское правление. В Алеппо монголы продержались почти месяц, но в конце концов мамлюки пробили их оборону, взяли город и по его улицам триумфально проехал султан Кутуз. Страдавшие под монгольским игом мусульмане вышли из домов приветствовать освободителя. Христиан, процветавших при монголах, всех перебили.

К тому времени, когда кортеж султана прибыл на главную рыночную площадь Алеппо, ее заполнили торжествующие мусульмане, чтобы приветствовать своего нового повелителя. Бейбарс молча стоял рядом с Кутузом во время замысловатого ритуала передачи городской власти назначенному султаном правителю. Потом, когда Кутуз, окруженный ликующими приближенными, отправился праздновать победу, Бейбарс незаметно отстал. Отдав приказ одному из своих воинов, он направился к возвышающемуся в центре площади помосту для продажи рабов.

Казалось, не так уж давно он стоял здесь, закованный в цепи, и рыночный люд осматривал его, как если бы он родился быком или какой другой скотиной. А вон там, за городской мечетью, должна быть усадьба, где Бейбарс полгода пробыл в рабстве.

На улицах неистовствовали воины-мамлюки. От их выкриков звенело в ушах.

— Аллах акбар!

Бейбарс поднялся по деревянным ступеням. Здесь и нашел его сидящим на краю помоста Омар два часа спустя.

— Эмир.

Бейбарс поднял глаза, слегка удивленный тому, как низко стоит солнце.

Омар сел рядом.

— Я искал тебя всюду, а ты здесь.

— Да.

— Рад сообщить: атабеки подкуплены, тебя поддержат.

Бейбарс кивнул.

— Я понимаю, почему ты не вернулся в лагерь, — продолжил Омар. — Кутуз празднует победу, при нем новый правитель Алеппо. Думаю, ему приятно твое унижение.

Вечернее солнце осветило площадь золотистым светом. Улицы опустели. Остался лишь патрульный отряд мамлюков. Кутуз с приближенными празднует победу в крепости.

Бейбарс повернулся к Омару:

— Ты говоришь, при нем новый правитель Алеппо? И они торжествуют? Ничего, когда Кутуз подохнет, а это случится скоро, новому правителю придется несладко. — Он отвернулся. — И Алеппо будет малой крупицей среди моих владений.

— Тем более нет причин здесь прятаться. Пошли, отпразднуем вместе.

— Я не прячусь, Омар. Я жду.

— Ждешь? — недоуменно спросил Омар. — Чего?

— Вестей от старого знакомого.

Над белыми плоскими крышами возвышался купол мечети, похожий на огромный золотой колокол. Вытянув шею, Бейбарс вгляделся в улицу, проходящую рядом.

Омар проследил за его взглядом.

— Ты не говорил об оставшихся здесь знакомых. Сколько прошло лет? Восемнадцать?

— Девятнадцать. — Бейбарс сжал кулаки. — Возвращайся в лагерь. Я приеду позже.

— Но мы еще ничего не обсудили…

— Почему ты не подчиняешься приказу, атабек? — спросил Бейбарс, не глядя на Омара.