Тайное братство

— Да ничего не было. — Уилл отпил вина и поморщился. — Все шесть лет служу сварливому капеллану, не выпуская из рук гусиного пера.

— Брокарт сказал, что ты сержант капеллана. И о гибели сэра Овейна тоже, — печально добавил Саймон. — Жаль. Достойный человек.

— Да, — согласился Уилл, — достойный. — Со временем острота потери притупилась, но он часто вспоминал прежнего наставника. Наверное, еще и потому, что новый казался уж очень неприятным.

Саймон протянул ему хлеб.

— Я помню, король Генрих прибыл в прицепторий сразу, как рыцари вернулись из Парижа. Обозлен дальше некуда. Только соскочил с коня, весь красный, и тут же зарычал на магистра Юмбера: мол, почему не смогли сберечь драгоценности да еще подвергли опасности его супругу? — Саймон присвистнул. — Я все ждал, кто первым нанесет удар — магистр Юмбер или король.

Уилл кивнул.

— Так и не нашли доказательств, что замешан Генрих?

— А некогда было искать. Вскоре начался мятеж.[19] — Саймон покачал головой. — Тяжелые выдались годы. Не для нас, а вообще. К нам в прицепторий сунуться никто не решился. А вот в Лондоне произошла суматоха, и во всем королевстве… Половину времени мы не знали, у кого власть. Сегодня у короля, а завтра уже у Симона де Монфора и баронов. Они возвестили, что хотят дать людям больше свободы. Захватили Глостер, пять портов[20] и половину Кента, а потом армия короля пошла на Льюс.

— Я слышал об этой битве, — сказал Уилл.

— Неудивительно. В Англии только об этом и говорили, много месяцев. Славили принца Эдуарда, он очень храбро сражался, сокрушил многих мятежников.

— А я слышал, именно из-за него и проиграли битву, — заметил Уилл, откусывая черствого хлеба. — Из-за его безрассудности.

Саймон пожал плечами:

— Я только передаю услышанное. Но все равно Эдуард сбежал из тюрьмы, куда его бросил де Монфор, и сражался против мятежников у Ившема. Он сам лично убил де Монфора и потом освободил отца. После этого мятежники разбежались.

— Война уже закончилась?

— Оставшиеся мятежники все еще держат Кенилворт, но через пару месяцев королевская армия его возьмет. — Саймон допил вино и налил еще.

Они помолчали.

— Мы слышали и о племяннице сэра Овейна. — Саймон усмехнулся.

Уилл глотнул вина и закашлялся.

— Что слышали?

— Что она сбежала и спряталась на корабле.

— А-а-а… — Уилл кивнул, откашливаясь.

— Она еще в Париже?

— Да. — Уилл почувствовал, что краснеет. Откинулся на спинку скамьи, провел рукой по волосам — как ему показалось, небрежно. — Элвин стала горничной королевы Маргариты. Мы видимся время от времени, когда есть возможность. Но ты-то как попал сюда?

— Меня повысили. Сам маршал[21] парижского прицептория попросил меня прислать. — Саймон смущенно потупился. — Несколько месяцев назад он находился в Лондоне, и его конь заболел. Я смог спасти коня. — Он пожал плечами. — Это оказалось нетрудно. Просто дал нужные травы, успокоил лихорадку и за ночь поднял на ноги. Думаю, это маршала впечатлило, потому что он написал магистру Юмберу, что хочет сделать меня главным конюхом в Париже.

— Поздравляю. — Уилл заставил себя улыбнуться. Саймон, сын кожевника из Чипсайда, теперь занял более высокое положение, чем у него.

Уилл допил вино и встал. Голова слегка кружилась.

— Сейчас я тебе расскажу, как идти в прицептории.

— Ты со мной не пойдешь?

— У меня здесь дело, а тебе нужно явиться перед маршалом. Думаю, те рыцари ему уже доложили.

— Да… — Саймон замолк. — Я ведь еще не сказал тебе, что среди тех рыцарей есть один твой знакомый. Гарин де Лион.

— Гарин?

— Да. — Поднимаясь, Саймон ухватился за край стола, чтобы удержать равновесие. — Боже правый, да я пьян. Конечно, он слишком горд своей рыцарской мантией, чтобы ждать таких, как я. Мне повезло встретить тебя, а то бы добирался до прицептория несколько дней.

— Гарин — рыцарь? — спросил Уилл, уже зная ответ.

— Ага. — Саймон кивнул. Затем хлопнул Уилла по плечу. — Завтра, когда полечим наши больные головы, ты все же расскажешь мне, почему до сих пор ходишь в сержантах. — Затем весело добавил: — Но не думай, что для меня это важно. Кому оно вообще нужно, рыцарство?

— Действительно, кому?

Рассказав Саймону, как идти к прицепторию, Уилл поплелся по рю Сен-Жак. В животе от выпитого было неспокойно, а новости Саймона окончательно испортили настроение. Он, конечно, радовался встрече. Два старых друга сейчас здесь, в Париже, заняли достойное положение для своего возраста и статуса. Но все равно на душе было пакостно. Он пытался представить Гарина рыцарем, но видел только худенького золотоволосого мальчика со ссадинами на лице. Вспомнились слова Элвин: «Эврар не может вечно отказывать тебе в праве на рыцарскую мантию». Около месяца назад, после очередной попытки поговорить с Эвраром о посвящении, Уилл принял решение до конца года отправиться на Святую землю. Он знал, что отец сейчас в Сафеде. Если бы только за это время удалось стать рыцарем.

Уилл коснулся рукоятки фальчиона, уже давно не использовавшегося в деле.